«Идут, идут», одновременно заговорили все; по залу пронесся ропот, и все головы разом повернулись к дверям. Об руку с супругой неспешно вошел Государь и вслед за ними, переговариваясь и улыбаясь, блестящей процессией влились сквозь узкие двери остальные члены царской фамилии.
Дежурные классные дамы замерли в настороженной стойке, готовясь подвести к царю заранее определенных начальством лучших пепиньерок.
Император, однако, поступил именно так, как предпочитают поступать приглашенные на торжества высокие особы, то есть самым решительным образом поломал запланированный начальством порядок. На правах главного распорядителя царь взял инициативу в свои руки, привнеся в ход церемонии собственные высочайшие изменения. Естественно, что он не намеревался критиковать ошибок или недочетов выпускников, равно как и оценивать правильность исполнения балетных элементов с тою степенью проникновения в предмет, с какою сделали бы это их наставники. О достоинствах каждого император судил как обычный зритель, то есть по силе произведенного на него впечатления. И эта, казалось бы, дилетантская оценка странным образом совпала с мнением большинства. Особенно запомнилась Государю дочка Феликса Кшесинского.
«Ну-с, начнем, пожалуй с госпожи Кшесинской», проговорил Государь и взглядом пытался отыскать в толпе выпускников знакомое голубое платье.
Изобилующая шипящими и свистящими польская фамилия прошелестела точно ветер под высокими гулкими сводами зала. Выпускники завертели головами и сразу две классные дамы заспешили к Кшесинской. (Матильда знала, что не она будет подведена к императору в числе первых и потому чинно и смирно стояла в сторонке, дожидаясь своей очереди). Она была «приходящая», представлять же первыми полагалось лучших воспитанниц-пепиньерок.
Услыхав свое имя, так неожиданно громко произнесенное Государем (ей показалось, что из высочайших уст оно прозвучало как-то особенно значимо), выпускница Кшесинская встрепенулась и растерянно заморгала нагримированными ресницами. Почему ее вызывают первой?
«Не стойте же, mademoiselle Кшесинская, идите, идите!.. отчего вы медлите?» с видимой доброжелательной улыбкой, но при этом недовольным полушепотом заторопила классная дама. Другая мадам, блестя стеклами пенсне, уже легонько подталкивала барышню в спину.
Обескураженная, со смятенным лицом, маленькая Кшесинская пошла, а потом и побежала через строй расступавшихся перед ней выпускников. Приблизившись к императору, она присела в глубоком реверансе и снизу вверх растерянными блестящими глазами взглянула, ожидая, что скажет он ей.
«Что ж, госпожа Кшесинская, поздравляю вас с отличным дебютом! Желаю отныне и навсегда быть украшением и славою русского балета!» в установившейся тишине краткая царская речь прозвучала особенно веско и важно (и тут же она оказалась повторена и размножена расторопным эхом, которому безразлично было кого передразнивать). Царь сделал паузу и с веселым видом оглядел собравшихся, словно требуя от них каких-то ответных действий. Ка бы спохватившись, все заулыбались и со старательным воодушевлением зааплодировали.
Кшесинская слегка побледнела и вновь присела перед царем в глубоком реверансе. Вспомнив вчерашнюю репетицию ритуала, она поцеловала душистые, сплошь унизанные кольцами, пальчики Государыни (все знали, что императрица недолюбливает перчаток), и Мария Федоровна, улыбаясь глазами более чем губами, благожелательно наклонила причесанную на прямой пробор головку.
Взволнованной барышне не хватало дыхания. Сверкая глазами, легким шагом она пошла на свое место.
Стали по очереди представлять Государю остальных выпускников, и все они так же волновались, и для каждого Государь находил добрые слова.
После того как напутствован был последний выпускник, официальная церемония завершилась. Государь, огляделся, отыскивая глазами свою протеже. Матильда стояла неподалеку от их величеств и сосредоточенно рассматривала кольцо на пальце Государыни.
Углядев знакомое голубое платье, царь поманил ее к себе и с многозначительной улыбкой широким жестом протянул свою широкую со сложенными вместе пальцами ладонь. «Прошу!» От руки Государя исходила недюжинная сила. Поскольку избранница была невысока ростом, царю пришлось слегка наклониться. Маленькая Кшесинская положила свои холодные вздрагивающие пальчики на тыльную сторону теплой императорской ладони и с сияющей улыбкой взглянула на своего величественного партнера. Уже на ходу проворными мелкими шажками она подстроилась под широкий шаг императора (тот, заметив ее старания, усмехнулся и слегка сбавил ход), и так рука об руку они и прошествовали в столовую. Следом за ними парою шли императрица и наследник-цесаревич.