Володя сказал, что в его репертуаре только «блатные» песни.
А нам начал было тот и, не сумев договорить, выразительно замотал головой, что означало полную лояльность публики, по крайней мере, в его лице.
Володя, не желая резать слух прекрасной половины криминальным жаргоном, вспомнил одну из песен Высоцкого, которую разучивал когда-то и начал: «Час зачатья я помню не точно»6.
К концу песни захмелевший паренёк уже дремал и был не в силах удержаться на стуле. Как оказалось, он ещё до этого выпил несколько кружек пива.
Ладно, сказал Лёнька. Я отвезу его сейчас домой.
Не надо, Лёнь, мы сами его проводим, уверенно заявили сёстры. Здесь недалеко. Ты лучше довези наших «музыкантов». Им в соседнюю деревню.
Пока Мезенцев заводил свой мотоцикл, к нему подошёл Володя:
Слушай, может, отвезём эту парочку и покатаемся девчонок поищем?
Неплохо бы, только у нас выпивка закончилась, сказал тот с досадой, но озорной огонёк тотчас снова загорелся в его глазах. Ничего, что-нибудь придумаем. Чтоб я в этой деревне не нашёл нигде «барматухи»7!? Ещё не было такого!
Девушки-сёстры вывели своего друга на улицу, поддерживая с обеих сторон под руки. Он то и дело норовил упасть и останавливался. Они подбадривали его, заставляя идти вперёд. Когда его заносило, то он тащил за собой и их, но каждый раз им удавалось удержать равновесие. Видя мучения своих провожатых, он жалобно завопил: «Бросьте меня здесь!»
Лёнька завёл мотоцикл, Володя сел сзади него, а близнецы устроились в коляске. Выезжая на дорогу, Мезенцев притормозил у ворот, и обратился к своим оставшимся товарищам:
Вы бы помогли девчонкам дотащить бедолагу. Они сейчас его сплавят, а там вам, глядишь, и карты в руки. Чего ворон-то ловите?!
Те заухмылялись. Дорофеев сказал, что останется присмотреть за домом, а Пашка махнул рукой и пошёл догонять девушек. Едва он к ним присоединился, пьяный парень заголосил песню.
Наступившая ночь покрыла мраком всё вокруг, лишь очертания деревьев ещё были различимы на чуть более светлом фоне сумрачного неба. Кое-где горели огоньки в окнах деревенских домов, словно глаза проснувшейся совы. Свет фары мотоцикла вырывал из темноты узкий участок дороги.
Из-за рокота мотора не было слышно приближающихся голосов. Только когда в полоску света неожиданно попали люди, Лёнька дал по тормозам. Те, видимо, отбежали в стороны, и мотоцикл проскочил мимо. Раздался свист. Мезенцев остановился. Тотчас их с шумом обступила большая компания. Всех нельзя было разглядеть во мраке. Тут стояли и парни, и девчонки. Лёнька поздоровался с несколькими из них, оказавшимися его знакомыми. В этот момент кто-то хлопнул сзади Володю по плечу.
Глава 3
Привет, Рева! раздался голос Фомы.
Володя обернулся. Рева это было его прозвище ещё со школы. Оно не всегда ему нравилось, поскольку вначале ребята передразнивали так его фамилию, и он частенько дрался из-за этого. Но, как и случается, оно прилипло к нему, и уже спустя годы, когда он привык и перестал обращать внимание, эта кличка произносилась в кругу даже малознакомых ребят с уважением. К тому же даже девчонки, которые бывали в их кампании, называли его так без обидного намёка и умысла.
О, привет! Володя слез с мотоцикла и пожал руку приятелю. Ты чего здесь?
Гуляю, с усмешкой кивнул тот, вальяжно склонив голову чуть в бок.
Я тоже. А что за ребята с тобой?
Это свои, местные, Фома тоже был немного под градусом, и от него несло не то пивом, не то вином, а может, и тем и другим вместе.
Слушай, сказал он, вдруг оживившись, Я тут чуток подколымил8. Но меня чуть менты не замели. Ну, умора!
Он усмехнулся.
А что такое? спросил Володя.
Блин, Рева, я чуть не попался! начал Фома, понизив голос, И всё из-за одного придурка!
Давай-ка отойдём в сторонку, Ревень отвёл его в темноту, подальше от лишних ушей.
Сёма Фомин начал рыться в своих карманах:
Погоди. Где же?.. А, вот! он вытащил что-то из брюк и протянул Володе.
Что это? Рева взял из его рук круглый предмет, похожий на монету, тщетно пытаясь его разглядеть.
Старинная золотая монета.
Откуда она у тебя?
Хе, довольно ухмыльнулся Фома с важным видом заправского парня.
Рева вертел в руке круглячок: