Хороша подружка, воскликнул Лёнька. Пацан, видать, по себе невесту-то выбирал! Зато в брачную ночь не заблудится, жену в постели не придётся долго искать.
Послышался металлический лязг. Все, как по команде, бросились к забору. Невдалеке, напротив соседнего двора мальчуган наехал на кочку и не удержал велосипед. Девчонка в своих грёзах забыла о равновесии и, как мешок, грохнулась на землю. Только после падения она, похоже, поняла, что случилось. Баранки рассыпались по ней и на траве. Она даже не закричала, а взвыла глухим низким басом, с трудом пытаясь встать.
Возвращаясь к столу, все покатывались от смеха. А Серёга Дорофеев, тоже довольно тучный и склонный к полноте парень хохотал громче остальных. Его громовое «У-га-га!» было слышно далеко на улице. Причём в этом гоготе согласный звук издавался, как нечто среднее между «г» и «х». Он очень похож на тот, что в украинском языке произносится в слове «гарный». Кстати, «гарный парубок» классный парень. В богатом и могучем русском языке для этого звука буквы нет. И это несправедливо, тогда как для мягкого и твёрдого знаков и даже для «Й» есть буквенные символы! Впрочем, такое досадное недоразумение неудобно лишь для литераторов, вынужденных пользоваться различными сравнениями и аналогиями для его описания. А для нас, простых людей, это не является препятствием. Кто как хочет, так и хохочет.
Лёнька и его гости уже успели сходить по разу в парилку, и перед следующим заходом перекидывались в карты. Хмель уже ударил им в голову, приятно взбудоражил чувства и привёл их в соответствующий тонус. Поэтому, когда они услышали звуки гитары и девичий смех, то сразу же прервали игру. По дороге шла компания ребят с девушками. Некоторые из них оказались знакомыми Лёньки, и после взаимных криков приветствия, все они гурьбой завалились к нему во двор. Их было пять человек: два парня и три подруги. Две девушки приходились друг другу сёстрами, а их знакомые, парень с девушкой и вовсе были близнецами. Было интересно наблюдать их сходство, которое не портило ни девичью красоту одного, ни приятного обаяния другого.
Оставшийся портвейн разлили на всех, и выпили за встречу. Лёнька уже завладел гитарой и что-то наигрывал. Сёстры попросили своих знакомых, спеть. Те начали было отнекиваться, но после недолгих уговоров согласились. Смущённо улыбаясь, они переглянулись. Гитара снова перекочевала в руки хозяина и зазвучала спокойным неторопливым перебором. Вначале запела девушка, голосом удивительно красивым, высоким и ровным, на следующий куплет её сменил брат, его голос был ниже и мягче, а припев они исполняли вместе. Эту песню никто из присутствующих никогда не слышал. В ней говорилось о робкой застенчивой любви девушки, которая сравнивалась с диким прекрасным цветком, распустившимся на берегу таёжной речки, к молодому парню, чья красота и сила были подобны могучему дубу. Когда пришли чужеземные орды завоевателей, он встал на защиту родного края, и множество врагов полегло на поле брани, но и сам он погиб в бою. На том месте, как водится, вырос могучий дуб. Слёзы девушки, оплакивающей возлюбленного, слились в таёжную речку, по берегам которой растут и поныне дикие прекрасные цветы во имя бессмертия любви.
Песня, несмотря на грустный конец, всем очень понравилась и тронула за душу. Серёга Дорофеев так расчувствовался, что едва не плакал. Ребята знали и другие песни, в основном такие, что поют в походах, на привале у костра. Но чтобы развеселить остальных они спели всем известную композицию из мультика: «Собака бывает кусачей только от жизни собачей»4
Уже стемнело. Парень, который пришёл вместе с девушками, сильно запьянел, икал и что-то мычал себе под нос. Они толкали его в бок: «Чего ты? Напился и сиди себе смирно!», а сами тихо хихикали. Серёга пошёл проверить баню, хотя мыться уже никто не собирался. Лёнька с другим товарищем Пашей крутился возле своего мотоцикла. Володя с сигаретой во рту попросил гитару и попробовал пальцами струны.
Ну, сбацай5 чё-ньть, осовевшим взглядом посмотрел на него пьяный и икнул. Девчонки снова стали толкать его.
Володя сказал, что в его репертуаре только «блатные» песни.
А нам начал было тот и, не сумев договорить, выразительно замотал головой, что означало полную лояльность публики, по крайней мере, в его лице.
Володя, не желая резать слух прекрасной половины криминальным жаргоном, вспомнил одну из песен Высоцкого, которую разучивал когда-то и начал: «Час зачатья я помню не точно»6.