Менялы здесь ходят, сказал отец. Будем к ним за солью наведываться, на шкуры менять!
И улыбнулся широко и спокойно, словно и впрямь рассчитывал застать на этой тропе прохожих дзинукан с солью. На самом-то деле для этого потребовалось бы провести в ожидании не один день чтобы перехватить такого менялу на переходе, надо хорошо знать места их остановок.
Они пересекли тропу и углубились в сумрачные, неизвестные леса. И только вечером второго дня, когда они пришли в излучину небольшого весёлого ручейка с прудами бобров, отец сказал:
Вот здесь и поселимся пока!
Потом поднял с земли позеленевший кусок кремня:
Люди жили и мы поживём!
Так началась иная жизнь без частокола, без сородичей Но человек привыкает ко всему, а отец по праву считался лучшим из охотников в Лососьем роду. Даже с менялами в конце концов получилось, вот только сейчас соль уже была на исходе. Собирались пойти на тропу снова, но лето только началось, менялы обычно ходят позже. А потом случилась та свинья
При воспоминании о свинье Энке остановился и вздрогнул. Снова перед глазами мелькнули серая щетина на хребте зверя и окровавленные клыки.
Он оперся о ствол толстой осины, успокоил дыхание. Ладно. Как бы оно ни было в прошлом, сейчас надо было сосредоточиться.
Отпустив из головы мысли о свинье, отце и бесчестном вожде Уэнунте, Энке зашагал к реке. Какой прок во всех этих раздумьях, если надо добыть рыбу? А добыть надо во что бы то ни стало.
Под ногами Энке извивалась едва заметная тропа. Не человеческая тропа, звериная. Как и все такие тропы в здешних местах, она тянулась к реке. Энке нашёл эту тропку днём раньше и, не особенно рассчитывая на удачу, смастерил лыковую петлю. Сейчас, подходя к берегу Пограничной реки, он проверил ловушку пустая петля так и висела над тропой на высоте оленьей головы. Да, это было бы слишком легко
Этот участок реки Энке знал, как собственную ладонь. Он разведал здешние места в прошлом году. Берег здесь низкий, но прочный, не топкий. Река делает петлю, образуя небольшую мелководную заводь, в которой всегда есть рыба, и не мелочь какая-нибудь, а такая рыба, которую удобно брать острогой.
Правда, отец не раз предостерегал его против реки. Река в Море течёт, а от Моря надо держаться подальше. Впрочем, именно страх перед Морем хранил их. Поселись они ближе к селениям кто-нибудь из ретивых сородичей, желая выслужиться перед Уэнунтом, мог бы попытаться найти и убить изгнанников, объявленных вне закона. А вот в сторону Моря тавальды ходить побаивались
Энке осторожно выглянул из кустов.
Никого не было видно. Пограничная река неспешно катила свои воды по извилистому руслу. Пели, перекликались птицы. Время песен уже подходило к концу близился День большого солнца, самый длинный день в году. Сейчас чаще слышался писк птенцов, чем задорные песни отцов птичьих семейств. Но некоторые продолжали свистать по-весеннему, давая понять соседям, что место занято. Особенно отличался зяблик на ближней осине.
«Вот же не лень ему!» подумал Энке.
Заводь открылась на своём положенном месте. Ветра не было, и над гладкой поверхностью воды густо висели синие стрекозы.
Энке шагнул к берегу, и в это время совсем близко пронзительно вякнул мелкий олень-каркер.
Юноша застыл на одной ноге, опершись спиной о толстую осину. Крик каркера мог означать любую опасность медведя, тигра, хищную свинью, человека
Если человека это, пожалуй, хуже всего. Мирному человеку на ничьей земле делать нечего. Менялы, хранимые обычаем, ходят по своим тропам, и эти тропы далеко. Рыболовы тавальдов и тайверов орудуют на притоках и не выходят на своих лодках в Пограничную реку на то она и Пограничная. Слишком уж близко жестокое Море.
Тигр в этих краях редкий гость. Он любит предгорья далеко на востоке там больше оленей, а зимой спускаются с гольцов белые козы. И там не хозяйничают главные хищники равнины свиньи.
Впрочем, от всех них были сказаны положенные заклинания перед выходом. И всё же
Некоторое время Энке прислушивался. Тихий хруст веточки, внезапно замолкнувшие птицы он хорошо обучен отцом и сумел бы разобрать и понять все знаки леса. Но знаков не было. Зяблик продолжал петь отчётливо и резко словно в барабан бил.
Энке представил себе этого каркера маленький, взрослому человеку чуть ниже пояса, пятнистый олешек с клыками в палец. Сейчас рога каркера а они имеют по два отростка каждый ещё не окостенели, они мягкие, с кровью. Ох, крепко помогли бы им такие рога, в них великая сила, сразу бы мать перестала кашлять. Значит, ходят сюда на водопой каркеры, и не зря поставил Энке свою петлю. Но пуста петля она ждала большого оленя