Вот и всё
Вот и всё Примирись с этой мыслью душа.
Нет её И другой уже больше не будет.
Вот и всё Кружит в пошлой истерике шар.
И на нём бесконечно снуют равнодушные люди.
Я живу И ночами гляжу в потолок.
Моя память о ней соль в изодранной коже
Я живу Отбываю пожизненный срок
Вроде незачем жить Но обязан и должен.
Свет не свят. Здесь погибельно даже святым.
Нет её И другой уже больше не будет.
Боги спят, даже если плохо живым
А вокруг бесконечно снуют равнодушные люди.
Всё станет таким как было
Когда-нибудь этот нелепый мир
наскочит на край вселенной.
Планеты и звёзды слетят с орбит.
Размажутся чёрной пеной.
И скажет Творец: «Да и черт с тобой»
Бессильно махнув рукою
«Устал я вести этот вечный бой.
Хочу, хоть немного, покоя».
И вспыхнет тьма И не грянет гром
Всё станет таким как было.
Таким как было давным-давно
За час до Большого взрыва.
День рождения деда
Не хватило места для свечей на торте.
«Ну и слава Богу» Ухмыльнулся дед
«Ни к чему без дела божье благо портить.
То ж не просто свечки Свечи это Свет.
Берегли его мы в гОлодных блокадных.
До последних искр, разгонявших тьму.
В них жила и крепла вера Ленинграда
Сделать невозможное выиграть войну.»
Гости промолчали. Мать сложила свечи.
Отнесла обратно, убрала в сундук.
Дед разлил по рюмкам. И надел на плечи
грузный от медалей выцветший сюртук.
Дети Пандоры
Погрязли в бессмысленных спорах
Раздорах.
Мышиной возне..
Не выдержал ящик Пандоры
Отравы споры
отныне везде
И в каждом дурдоме
свой ящик пандоры
сложился
в прокрустово ложе.
И влажным тентаклем
в иссохшие ганглии
Долбит
Навылет.
Наотмашь
Проспорили древнему Богу
потомки первых людей
зеницу для третьего Ока
И Млечную путь-дорогу
без вещих поводырей.
Безглазые дети Пандоры
светятся счастьм и гноем.
В кругах
Коитального рая.
Сыграйте с безглазыми в прятки
Сыграй, ну чего тебе стоит?
Тогда,
может быть, они смогут увидеть пламя.
Дом
У меня есть дом, а у дома река.
Над рекою небо. Ночью полное звёзд.
А с утра на небе есть облака.
И летает в них птица алконост.
У меня есть дом. А у дома сад.
А в саду черешня и жасмина куст.
И в любое время гостям я рад.
Стол о трёх ногах не бывает пуст.
У меня есть дом. В доме нет дверей.
Но войти не смог ни дурак, ни враг.
Я вяжу в узлы ядовитых змей.
И на мне висят сотни две собак.
Забытый сон
Настоян воздух на полыни.
Твой поцелуй в
меня твоё впечатал имя
А в нём Июль.
Со вкусом жжёной карамели,
горит клеймом
Меж тополей кружат метели
И пух столбом.
Ты не скрывала своё счастье.
Я прятал грусть.
Из облаков белёсой масти
сложилось: пусть
Казалось мне всё это милым,
забытым сном.
Всё это было Было Было
Давным-давно.
Заря востока
Я верю в зарю востока,
как верит дурак в вождей.
Что город, убитый током,
вдохнёт этот новый день.
Растащит его на части
по окнам слепых домов.
И солнце червонной масти
сорвёт покрывала снов.
В лоскутной заре пьянея,
на север летят ветра.
Веселую ахинею
несут воробьи с утра.
Ты смотришь на свет спросонья.
Беспомощно, как дитя
Бездонных небес ладони
ласкают лазурный стяг.
Так славно плывёт над миром
беспутная блажь времён.
Впускаю её в квартиру,
шире открыв балкон
Затяжной суицид
Наш затяжной суицид состоит
из сигарет, алкоголя и кофе.
Из водовозов латентных обид.
Из передоз токсичных утопий.
Сладких как ладан.
Нежных как пух
Маленьким Мукам
маленьких мук.
Время сбегает от нас и от вас.
Ловим по кадрам на кинопленку.
Порция неба в легкие газ.
Мир захлебнётся слезою ребёнка.
Горше, чем пепел.
Святее, чем дух.
Праведным сукам
осиновый сук.
Жизнь испаряется влагой с бумаг.
Мы высыхаем как воды Арала.
Выйдет в тираж заводной саркофаг.
Смерть это сон Без одеяла.
Тихий как вечность.
Вечный как соль
Уровень пройден
Меняем пароль