Олег Лукойе - Рокировка. Избранное

Во мне давно две сущности сидят:
Печальный лирик и циничный клоун.
Они друг-друга поедом едят.
Один  вульгарен, злобен, избалован

Второй  поэт, романтик и аскет!
Живёт почти безропотно и слёзно.
И приглашению на праздничный банкет
предпочитает пялиться на звёзды.

Их выходки калечили мой нерв,
противоречьем разрывали сердце.
И я влюблялся в ненавистных стерв,
шампанское закусывая перцем.

И вот освобождаюсь я от пут!
Пускай отныне, в этом мрачном мире,
в согласии и радости живут
Печальный клоун и Циничный лирик.
2008

Танцор вымеряет каждое па,
двигаясь в ритме танго.
Под каблуками хрустят черепа
тех, кто не вышел рангом.

И каждый его уверенный шаг 
гарантия праведных действий.
Ему не важно, кто брал рейхстаг.
Причины не терпят следствий.

Танцующий танго доволен собой
на глянцевой глади асфальта.
Он в прошлой жизни был чёрным рабом.
Он будет золой Бухенвальда.

Он ловит свой звёздный час.
Он мстит за то, что случится не скоро.
И в следующей жизни, узнав палача,
он узнает танцора
2013

В тот вечер смурной я не выпить не мог.
А рак на горе, возьми да свистни
И пОднял я душу свою как Бог.
На тысячу грамм над уровнем жизни.

Я был капитаном попавшим в шторм.
Накрытым волной. Девятым валом.
Я нёс на закуску чистейший вздор
и пол-бутерброда с копчёным салом.

Я шёл наугад. Раздвигал дома,
маршрут доверяя знакомым звёздам.
Меня не пугала сума и тюрьма.
На этой вечере я был апостол.

Я сам для себя был Исус Христос.
И сам для себя я был Иудой.
Я каждую блядь целовал взасос
Но брезговал пить из одной посуды.

С рассветом душа вернулась в чулан.
А с нею и я В свой тихий омут.
Не будет больше таинственных стран.
Я снова надолго впадаю в кому

Я просто, в тот вечер, не выпить не мог.
Меня душила моя квартира.
Я поднял душу свою как Бог
На целый литр над уровнем мира!
2011

С неба падает лунная крошка
на просмоленный черный город.
Завывают ветра истошно
и швыряют кленовый ворох.

Октябрятскими звёздами листьев
залепило квадраты окон.
Подворотни пугают свистом.
Город словно забыт Богом.

Снова чёрные думы о смерти
Камень в душу На плечи  горы!
Может быть это просто ветер?
Ну а может, сирена скорой
2012

Время с горы камнем.
Солнцем горят грани.
Это мой врач давний.
С юности самой ранней.

Полночь пронзит сумрак,
лунным поддев рогом.
Кто-то опять умер
Кто-то родился снова

Время сомнёт в точку
всё, чему срок вышел.
Или порвёт в клочья
небо над самой крышей.

Камень с горы ближе.
Рокот его громче.
Осень хвостом рыжим
путает след гончим.

Врем с горы катит.
Давит собой ближних.
Этой горы хватит
на сто эонов с лишним.
2012

Снова под вечер хоронится солнце в лесу.
Завтра оно воскреснет на день сурка.
Ты разогреешь на ужин вчерашний суп.
Вот уж, действительно, всё в наших руках.

Прожит ещё один незабывамый день.
Выпито-съедено пять килограммов еды.
Где-то в конце тоннеля нас ждет эдем.
Ну а в начале конца дожидаемся мы.

Семь миллиардов сурков и для каждого свой
неповторимый и незабываемый день.
Радость порою такая хоть, волком вой.
Но почему-то не воется Видимо, лень.
2013

Время убиваю игральными картами.
Дымом отравляю, топлю его в кружке.
Оживлять пытаюсь ноябрями-мартами
Девочка шоссейная предлагает сушку.

Может не взрослею, или просто глупый 
в даты календарные словно по мишеням.
Месяцы Годы Сваливаю трупы
В зеркале вижу итоги сражений.

Плотно упакован костями и жилами.
Кожа отражает минутные стрелы.
Отмечаю сбитые даты морщинами.
Украшаю голову серебристо-белым.

А на небе солнце мается весною,
щедро рассыпается травою зеленой.
Мне бы отстреляться и родиться снова.
Вспомнить как делал рогатку из клена.
2012

От начала до края земли
размотался клубок дорог.
Комом в горле последний блин
Не поверил в меня мой Бог.

Растворился в голодной зиме
сорок пятый огарок лет.
Предоплата за то, что сумел
не пропить золотой рассвет.

То что ты называешь жизнь,
для других  погребальная лесть.
Дали жизнь, так давай, держись!
За хребет, да за то, что есть.

За небесный луч ухвачусь
и скручу про запас в клубок.
Я живой Это просто грусть.
Жаль не верит в меня мой Бог.
2012

Я мешаю чёрное с белым,
чтоб строфа не смердила фальшью.
Я плачу не рублём, а верой
и меняю «быстрее» на «дальше».

Я ещё не порвал ласты.
Те, что мне предстоит склеить.
Уберёг меня Бог от власти,
да и честно сказать от денег.

Но зато у меня есть вера.
И ещё у меня есть порох.
Я умею беречь нервы.
Я не буду судить вора.

Мой удел и моё дело
до сих пор даже мне неизвестны.
Я умею чернить белым,
из ледышек складывать песни.
2010

То ли сказка, то ли быль.
Было в доме тепло, светло.
То ли в золото, то ли в пыль
билась бабочка о стекло.

Восходила звезда зарёй
и ложилась на верный курс.
В синем небе парил орёл,
вольной воли почуя вкус.

То ли песня, то ли стих
бился бабочкой о стекло.
Коль позвали в гости  иди!
За хозяйским гуляй столом!

Небо куталось в облака
и смывало дождями пыль.
Величаво горел закат.
Засыхал у крыльца ковыль.

То ли сени, то ли клеть.
Билась бабочка о стекло.
А свече суждено сгореть.
Пред иконой отбить поклон.