Пересветов: Не унывай, француз, будет и на твоем баркасе пирушка!
Немцов: У моряка одна жена Смерть, и одна любовница Жизнь
Пересветов: Чудной!..
/Пересветов сходит по трапу на «стенку» и уходит в сторону противоположную той, куда ушел Пашин./
Немцов: Идите, идите, антиподы Мир без вас скучен и пустынен, как гроб. Играйте эту суетную игру, делайте ставки. Просаживайте в прах остатки вашего ничтожного разума Но, кто знает, может быть вам и повезет, ведь Бог несправедлив
/Пересветов возвращается с Татьяной. Немцов неотступно и внимательно следит за ними с кормы корабля./
Татьяна: Только кивнул и, вот прибежала. Я за тобой, как нитка за иголкой. Ни дать, ни взять домостроевская жена, да и только. Просто чудо какое-то, как ты на меня действуешь. Ради тебя готова бросить музыкальное училище, отца, дом, босиком пойти Хочу быть безвольной, покорной, подсапожной
Пересветов: По какой же причине, раскрой секретик?
Татьяна: Не скажу.
Пересветов: Упрашивать возьмусь
Татьяна: Тем более не скажу.
Пересветов: Тогда: «Отдать швартовы!» Прощай, любимая гавань!
Татьяна: Ну, ну! Погоди, погоди, годок! Отважный морячок, не боишься меня одну оставить?
Пересветов: Я ничего не боюсь!
Татьяна: Правда ничего?
Пересветов: Правда.
Татьяна: Вот и разгадка! За то Петю моего и люблю
/Продолжительный поцелуй. Немцов нервничает на корме/
Пересветов: Танечка моя, Танечка! Хоть и далече, милая, в сердце залезла, а ведь наврал я тебе. Была таки одна погибель, когда сдрейфил я Конечно, то правда просоленная Петр Пересветов, и по-первости на флоте, годкам в пояс не кланялся! Неужто теперь найдется какая собака чтобы обидела да жива осталась? Нет, не можно! Но, друга своего я предал
Татьяна: Может не надо, Петенька, я вся дрожу
Пересветов: Нет, поздно. Раз зацепила слушай! Был у меня друг на коробке: родная душа, земец. Мы друг друга нашли скоро Знаешь, когда ветер подует камыш гнется. Так и у людей Гляжу не гнется браток, всем штормам назло. Такой у нас характер: сломаться можем, гнуться нет! Сдружились. Забортной водой не разольешь. Вот закончили учебку и кинули нас молодых на эсминец. Годки первым делом аттестаты отобрали. В шеренгу построили и давай борта мять Дошли до Ивана на! Он им в обратку хрясь! Кинулись его месить. Я на выручку И меня! И пошла кровавая потеха, что ни день битва. Одногодки давно уже гальюны драют, шуршат, шестерят, а нас с Иваном врагам согнуть не обламывается!
Татьяна: Начальники куда смотрели?
Пересветов: Начальники?! Суки! Молодых бьют они идут, нос воротят, виду не показывают. Добро шуршать карасю лишь бы пост боевой сверкал как новенький! Дави его после отбоя, всю ночь, голодного и битого, но чтоб трюма сияли, как в сказке! Сундучары, офицерьё позорное! Всех ненавижу. Всех! Дали бы автомат «Стреляй, ничего матросу не станется.» Положил бы гадов и рука не дрогнула!
/Татьяна с восхищением смотрит на Петра./
Татьяна: Ну, ну Разбушевался, соколик мой непокорный
Пересветов: Другу Ваньке доставалось больше маво. Была в ём какая-то сила внутри Годки его словно боялись, поэтому били злее и чаще Как сейчас помню, поднимут нас ночью со шконок. «Ты карась!» А он им: «Я человек!» Ему хлесь! Он с палубы поднимается Опять: «Карась!» А он: «Человек!» Ему хлесь! Он тогда в ответ нате! Одному нос да смажет. Крепким орешком у меня друг был! Да
/Пауза./
И вот, когда годки уж совсем обломались и махнули на нас рукой, а только мы не знали, что махнули Братишка мой Иванушка шкертанулся в машинном отделении. Накинул на шею каболку, Танечка, и отслужил. «От мест отойти»