Реверс
У каждой медали две стороны,
Две жизни и два лица;
И если одна словно песня весны,
Другая секретный фасад.
Когда вездесущая действом горит,
Обратная сна печать;
И та, что наружу всегда говорит,
А скрытой велит молчать
У всякой натуры две стороны,
Два голоса, две борьбы;
Но, чтоб ни случилось они верны
Единству судьбы.
Одна не имеет ни стен, ни завес,
Другая как тайный джинн;
Но, стоит почуять простор в голове
И путь лишь один.
Соблазн
Он скроён из интриг,
он летит сквозь табу;
Он не ведает бед,
проникая в толпу.
Он шлифует себя
там, где все как один,
Он идёт напролом,
чтоб не ведать руин.
Он закручен игрой,
в нём поёт колесо;
Он шифрует свой путь,
если блеф налицо.
Его жертвы гибки,
точно кошки в ночи;
Он их кормит с руки
и свивает в плющи.
И выносит вперёд
золотая стезя,
А тоска не страшна,
где бояться нельзя.
Где ни уз, ни друзей
там гудит беспредел;
Но хранитель судьбы
навсегда улетел.
Пыл исходит на пепел,
судьба Фаэтон;
И на экстренный случай
секретный патрон.
Он спокоен и крут,
как законченный бред,
Чтоб никто не спросил,
в чём значенье побед.
Стратегия духа
На улицу выйдя, смотри, зыркай в оба:
Нет ли поблизости шлюх и бомжей;
Ибо они просекают на пробу
Энергию нужных открытых людей.
Бывает и проще: гуляет прохожий,
А сам так и рыщет, кого б подвампирить;
Другой же как тихий маньяк из Камбоджи,
Пронюхает дозу халявы, и стырит.
А есть и другой уникальнейший метод:
Сидят за столом кореша и подружки,
И кто на подсосе страдает умело,
Чтоб сил поднабраться в уютной пирушке.
Но есть и похлеще дела в этих сферах,
Когда полноценный гудёж, да с приплясом,
Найдётся всегда не имеющий меры,
Вот тут-то его поимеют всей массой
Однако бывают и круче ловушки:
Когда подчинённый напротив патрона
Себя ощущает тупицей Петрушкой,
И не постигает энергоурона.
Но есть и ещё понахрапистей тяга,
Когда подзаправка в толкучке, на нервах;
А те, кто мудрей разговором во благо
Имеют свой допинг добавку энергий
Но как происходит всё это? А просто:
От них отделяется хваткий флюид
И тут же цепляется чутко и остро
За хавку энергии, душ общепит.
И этот паскудный шпион раздербанит
Невинного лоха, жующего чипсы,
И он возвратится домой как из бани,
В которую сток провели трубочисты.
Иной тут же спросит: «А как защититься
От этих диверсий, швыряющих в жуть?»
Спокойно! У нас ведь не морды, а лица,
А значит, и в теле не тяжесть, а суть
И суть эта вольно себя проявляет,
Когда, например, созерцаешь зарю;
Как плавно и вольно сиянье играет!
И вот я уже не томлюсь, а парю.
И крылья мои для подонков незримы,
Их тварям голодным никак не понять;
Я вижу чуть больше, чем принято ими,
Поэтому знаю, кого объезжать.
А если упырь вдруг упёрт, как шлагбаум,
Включаем энергию внутренних сил,
И этой вот мощью вампира сшибаем,
И он понимает, как скучен дебил.
Всё просто, ничуть не сложней, чем в Онлайне
Всё лайкать подряд и пьянеть от кумира;
Одно лишь условие здесь: в тонком плане
Должна быть защита отвязка от мира.
Нега
Скрипка взыграла нервами
скандально и вольно
Мысли рассеялись первыми,
блажь пала застольно.
Зал отрезвел на скорую,
шик вздыбил дымку;
Имидж устал быть опорою
без передыху.
Дрогнул ажур, сплин вышибло,
вспыхнули чувства
В мир, заболевший крышами,
дышит искусство.
Пир
Тебя томит угрюмый быт,
А раздраженье гасит лира;
И ты гудишь в игре судьбы,
Меняя трепетных кумиров.
Тебя пьянит жеманный лад,
На одиночестве играя,
И из золы восходит сад,
Плодами душу сокрушая.
Есть упоенье в голытьбе
По лицедейству обнаженьем!
Ну а тоска всегда в себе,
И снова дни как пепел в пене.
Заманчив жертвенник мечты,
А для иных интим без края;
Но дышит боль из маеты,
Ни мук, ни масти не меняя.
Ты бьёшься птицей голубой
В дыму пленительного пира
И упиваются тобой
Неутолимые кумиры.