О людях забыли! О тех, кто вас кормит! Не город у вас, а свинюшник! Только центральную улицу лижете!
Закончил же он таким аккордом упреков и наставлений, что, казалось, назавтра весь город преобразуется, будет и мыться, и чиститься. На улицы выйдут колонны опрятных рабочих и с хорошими песнями будут прокладывать трубы, заделывать течи, закрывать открытые люки. За ними поедут самосвалы Все, даже самые дальние переулки будут покрываться асфальтом.
Разрядившись, Очень Большой Начальник почувствовал облегчение. Он побарабанил пальцами по столу, осмыслил критически свою речь и нашел, что было все правильно. Резковато немного, но правильно. Вопрос был поставлен масштабно, выводы значимы. Контроль за делами он оставил себе. Кажется, все предусмотрено.
Однако, в его подчинении служили очень тонкие люди. Они грамотно прочитали тот случай и дружно обругали шофера.
Подобное не должно повториться! погрозил ему кулаком Заместитель Начальника.
Через месяц Очень Большому Начальнику, на новой машине, с новым шофером, опять пришлось пересечь злополучную улицу. Все здесь осталось по-старому. С прощальным укором смотрели на мир уходящие в землю домишки. И здесь, на дороге, зиял чернотой все тот же открытый колодец.
Очень Большой Начальник рассерженно свел свои брови. Очень сильные чувства опять шевельнулись в его благородной груди, но осторожный водитель притормозил и аккуратно объехал коварную яму. Морщинки на суровом лице постепенно разгладились, и вскоре оно обрело свое прежнее снулое выражение, с каким все Большие Начальники едут обычно по городу.
1991 г.Глухарка
Высокий бетонный дом перекрыл, наконец, лучи разъяренного солнца, проклюнулась тень, и во двор из душных, пропеченных донельзя квартир начали выползать их изнуренные жарой обитатели. Двор был небольшой, неухоженный, неказистый, зажатый со всех сторон большими домами-коробками, но для многих жильцов только он был доступным местом для отдыха. Ребятишки загомонили возле останков песочницы, взрослые, занимая приподъездные лавочки, включились в вязкие разговоры о тяготах жизни, бешеных ценах, просчетах политиков. Появилась и домашняя живность. Собаки, недобро косясь на презрительно фыркавших кошек, тянули свои поводки в побуревшим стеблям кустарника, поливавшимся только дождем.
Тень потихонечку разрасталась, и двор становился все оживленнее и многолюдней. Казалось, он зажил привычной для этого времени жизнью.
Но вот разом все стихло. Тонкие детские шейки вытянулись к проулку между домами, туда же направились тревожные взгляды взрослых. А из проулка неспешным, с развальцею шагом выходила рослая девушка в короткой юбчонке и со спортивной сумкой через плечо. Спокойная, крепкая, горделивая, она словно плыла к одному из подъездов, а лавочка возле него с каждым шагом ее явственно цепенела. Окинув застывших на ней обывателей презрительным взглядом, ни с кем не здороваясь, девушка плавно втянулась в подъезд.
Все! вздохнула женщина в белой косынке. И отдохнули, и погутарили. Пора разбегаться явилась мучительша.
Да, поддержала ее соседка по лавочке, пришло наше лишенько
Еще несколько женских голов закачались в печальном согласии.
Почему вы так говорите?.. Что происходит? удивилась одна, как видно, нездешняя.
Ответом ей был дикий, раскатистый рев какого-то необузданного оркестра, усиленный сверхмощным динамиком, рванувшийся из квартиры третьего этажа и заполнивший собой все пространство.
Батюшки! ахнула женщина и пригнулась, схватившись за голову.
Этот музыкальный обвал ошарашил не только людей. Собаки и кошки, задрав хвосты, ринулись в разные стороны, с куста, с торчавшими дыбом перьями, сорвалась воробьиная стайка, и, отчаянно вереща, сразу метнулась за угол.
Людям убегать было некуда, разве только обратно в квартиры, сидеть в них с закрытыми окнами, но и там не спасешься ничто не удержит такого ужасного натиска. Повскакав с лавочек, они в полный голос поносили тех, кто по их убеждению, повинен в таких непорядках. Конечно же, власти.
Отдали город на растерзание придуркам, а сам укрылись на улицах, на которые даже машин не пускают
Это же надоть! почти кричит женщина в белой косынке. Никому нет до этого дела! Одна негодница всех изводит! Ни в выходные тебе, ни вечерами житья не дает! Бум, бум! Бум, бум! Как обухом по башке, который уж месяц!