Где же нормальные парни? Кто выпьет со мной текилу? озаботилась в это время Нина. Щелкнув зажигалкой, она закурила прямо на танцполе верх роскоши.
Почему именно текилу? с трудом расслышав ее сквозь грохот музыки, проорала Нине на ухо Лана (почему именно парни, решила не уточнять).
Мне восемнадцать, а я ни разу не пила текилу! Именинница воздела руки к потолку, то ли с негодованием призывая небеса в свидетели, то ли моля их исправить ситуацию.
Хотим текилы! взвизгнула одна из подружек. Лана видела их всех по несколько раз, но даже не пыталась запоминать имена все равно подружки были одинаковые, как близняшки: размалеванные, глупые и ошеломляюще распущенные. Сама Нина на их фоне выглядела просто монашкой.
«Очевидно, ее тянет именно к таким людям. Но зачем ей здесь я?» «Не нуди, развлекайся». «Так, хорошо. Я обещала себе полчаса»
Время течет медленно как никогда. Пожалуй, Дима был прав иногда оно может и замедлить ход. При мысли о Диме Лана почему-то чувствует смутное беспокойство.
Ты пить будешь? спрашивает Нина, наклоняясь к ней так близко, что запах новых духов все же ощущается правда, сквозь плотную завесу сигаретного тумана. Этот туман окутывает не только Нину, но и весь танцпол от этого у Ланы слегка плывет перед глазами, или она немного запьянела?
Вроде бы не отвечала «да», а уже сидит с компанией за столиком и пьет текилу, горькую на вкус, дерущую горло. Безнадежно оглядывается зацепиться здесь не за что. Ладно. Еще немного, еще чуть-чуть. Она должна присмотреть за Ниной, но разве восемнадцатилетняя девица не справится без ее надзора?.. Надо заранее позаботиться о деньгах, чтобы не забыть потом.
Платить сразу или после? кричит Лана Нине.
Та обрывает болтовню с подружкой и недоуменно оборачивается к ней. Взгляд бессмысленный, уже слегка «расфокусированный».
Чего?
Деньги, деньги. Лана достает из сумочки кошелек и тычет в него пальцем, с раздражением ощущая себя иностранкой на этой встрече соотечественников.
А. Нина машет рукой и что-то сумбурно поясняет. С третьего раза Лана понимает, что именно: первая порция напитков укладывается в стоимость заказанного столика.
Правда, через несколько минут выясняется, что именинница и ее подруги хотят выпить еще похоже, теперь уже за чужой счет. Маша (Катя? Наташа?) выскакивает из-за столика, хватает за руку незнакомого (разумеется) загорелого парня с модной стрижкой, смотрит влюбленными глазами, щебечет. Послушав ее немного с интересом, он кивает, присаживается за их столик и кричит бармену:
Абсент, шесть порций!
Лана не пробовала абсент до сих пор она даже не была уверена, что это алкогольный напиток. Ну ладно, алкоголь так алкоголь. Это внезапно перестает ее волновать. Легкая обреченная усталость внезапно сменяется чудовищным ощущением необратимости как за две секунды до землетрясения. Чья-то рука будто сдавливает ее изнутри. Всплывает нежданное воспоминание она готовит ужин, Дима сидит рядом на табуретке, они смеются над «предсказаниями» книги о комнатных растениях Приятно до боли, даже ноет в груди слегка. Вот же где ей было хорошо, вот куда она сейчас хочет теперь это позади и, кажется, никогда больше не повторится, потому что Она теряет мысль образ матери настойчиво шепчет: «Обернись, обернись, ну скорее». И она оборачивается.
Все внутри вспыхивает разноцветными огнями маленький персональный фейерверк. Она еще оглушена, не понимает, что произошло. Этому нет ни одного подходящего описания. Зато «мать» подбирает слова элементарно: «Видишь, это бывает не только в кино я так твоего отца встретила! Смотри-смотри, разгляди хорошенько, только шею не сверни. Правда же, он хорошенький? Правда же, он лучше всех в этом клубе? В этом городе? В этом мире??» Лана не знает, лучший он или нет, хотя до нее резко доходит суть выражения «сошелся клином белый свет». Свет в данном случае не белый, а мерцающе-голубой, но для нее высвечивает почему-то лишь его фигуру остальные тонут во тьме, просто меркнут. Какое ей теперь до них дело.
А он у него темно-карие, почти черные глаза немного мутные, пьяные, а может, он и под кайфом, как знать. Профиль почти идеален, нос лишь слегка заострен, но форма интересная, да просто замечательная. На тонких губах насмешливая полуулыбочка (едкая, как у отрицательных героев в мультиках, добавляет про себя Лана). Что его так забавляет? Он смотрит в ее сторону, но, увы, не на нее это точно. Она продолжает изучать его, впитывая каждую черточку, каждую деталь. Безупречный изгиб бровей. Смуглые руки с красивыми длинными пальцами. Стройная фигура. Синие джинсы, явно новые, без малейшего намека на потертость. Черный ремень с крупной блестящей серебряной пряжкой. Белоснежные кроссовки, шнурки на которых не завязаны, а легкомысленно заправлены внутрь, чтобы не мешались. Все это дико важно, жизненно важно А потом он растворяется в толпе. Бармен поджигает напиток в стакане Ланы и кричит, что она должна выпить его залпом прямо сейчас. Лана опрокидывает в себя содержимое стакана (абсент?), у нее на глазах выступают слезы, внутри жжет, только вот от абсента ли? «Изгиб бровей, шнурки на кроссовках оказывается, ты такая смешная, когда влюбляешься», забавляется мать.