Разминувшись с ней, командир так демонстративно отодвинулся, что коснулся плечом косяка. Шанни попыталась поймать его взгляд безуспешно, зато она в полной мере насладилась военным одеколоном «Холодная вода без примеси».
Просто Энкиду надеется, что он меня простит. До того, как всё кончится я хочу сказать, до конца путешествия.
За что простит?
Ас передумал уходить. Он открыл ящик с утварью и погремел там чем-то:
Пустяки, я не мстителен практически. Билл успел разбросать игрушки. Объяснил он Шанни.
Билл возмутился:
Мы ничего не выносили.
А это что?
Ас вытащил из кармана маленький клубок цветных ниток.
Всё не можешь мне простить, что я не разрешил вам взять животное?
Билл недоумевал вполне правдоподобно:
Я этого не видел.
Шанни взяла клубок.
Зато я видела это было в этой, как её библиотеке.
Ты уверена?
Ну, да кажется. Может, это другой, такой же.
Может, это домовой?
Ас забрал свою собственность и бросил клубок на стол.
Не знаю. Жучков там нет. Можете играть спокойно. И вот что, Билл
Билл отдёрнул руку от клубка.
Не вздумай подкладывать на стулья всякие издающие звук предметы
Вот те раз. Что, тебе слышатся звуки? Можешь изобразить?
Ас опять показал рукой не вздумай, и его фигура заслонила свет в коридоре. Билл печально извлёк из кармана резинового утёнка и покрякал им. Потом высадил утёнка в незадвинутый командиром ящик.
В Гостиной они его не застали. В убранстве комнаты не было ничего особенного, разве что мебели многовато. Создавалось ощущение, что сюда с любовной досадой уместили всё, что уже не нужно, так как новую мебель уже купили, а эту жалко выбрасывать. Диван и кресла имели чуть потёртый вид. Ясно, папа всегда найдёт способ сэкономить, когда это не касается прослушки, понятно.
Ну, тут ничего такого.
Кроме этого стола. Заметил Энкиду.
Оба стояли на разных концах. Билл молвил Гм с таким глубокомысленным видом, что оно не сразу долетело до другого конца. Энкиду за это время успел сказать:
Почему он такой длинный длинный?
Может, здесь жила большая семья?
Энкиду не сразу возразил, но спросил через некоторое время, пока Билл шёл вдоль стола к нему:
Где?
Сам он в это время тоже пошёл вдоль стола с другой стороны.
Билл, встав на место Энкиду, задумчиво молвил:
Где-то, где стоял этот стол, и они рассаживались вокруг и хрустели гренками свежими и горячими.
Энкиду на эту ахинею ответил вполне разумно. Он спросил, вставая на место Билла:
Ты не наелся голубцами?
Отчего же ведь ты съел только капусту. Всё остальное досталось мне.
Они снова посмотрели друг на друга, каждый со своего конца. Вообще, ими овладела необъяснимая задумчивость возможно, связанная с большим количеством голубцов, а может и более возвышенного толка. Скорее, это была какая-то одурь, и потом, позже, ни один из двоих не мог объяснить, что собственно с ними происходило.
Энкиду, опустив руки, а Билл, присев на край стола, смотрели друг на друга. В комнате, переполненной старыми вещами, над всеми предметами сгустились облачка тишины.
Забавная комната. Энкиду старался сбросить с себя дурацкое ощущение. Он слышал или вспоминал множество разговоров, которые велись между двумя креслами и диваном.
Билл сначала промолчал. Его светлая грива, мягким шлемом обхватывающая голову, почему-то привлекла внимание брата. Именно на затылке волосы отчётливо приподнялись. Энкиду снова хотел что-то сказать, но Билл повернулся к нему до этого он стоял к брату в полупрофиль. Энкиду увидел, что глаза Билла широко раскрыты и полны чувства, которое определить словами было бы трудно, а проще было бы определить одним словом. Это слово было ужас.
Энкиду не таков, чтобы вскрикивать. Он быстро шагнул к царскому сыну, причём отметил краем сознания, что ему пришлось сделать усилие.
Билл.
И тут вот, что произошло: грива на затылке брата улеглась, а глаза приняли обычное выражение. Билл напряг свою волю подобно кулаку, разбившему три дня назад ему уголок рта.
Взглянул на приблизившегося и застывшего брата иронически.
Где я, кто я.
Энкиду отошёл от дурацкого стола и сел на пол возле кресла.
У тебя был такой вид, небрежно сказал он, на самом деле обдумав все слова, которые скажет, будто ты увидел что-то этакое.