Ас оглядел Билла и показал, пробежав по своей груди, как по струнам. Билл со вздохом, ткнув подбородок в грудь, долго боролся с оставшимися пуговицами.
Ночной обед закончился. Весёлые голоса оповестили их о том, что желудки непосредственных служителей Родины полны.
И тут же пробежал чиновничек в квадратных гигантских очках и с чайником.
Они ж на обед ходили? Изумился Билл.
Они только до второго дошли. Предположил Ас.
Комната номер одиннадцать всё ещё была закрыта. От тоски оба гражданина встали и пошли к выходу постоять на балкончике, шатаясь почему-то. В таких коридорах Билл всегда утрачивал своё щедрое равновесие, и сильные его ноги ловили упор. Ас тоже пребывал не при пистолете выражение, как-то вырвавшееся у него и запечатанное в папирус памяти злопамятным Биллом.
Может, сжечь?
Билл нашёл в этом папирусе котельную и три смены подряд, три ночных и две дневных В сущности, это уже всё равно. Там тоже было на удивление буднично. Билл с чудесной точностью запомнил, как он стоял на подогнувшихся ногах над опустевшим баком, который велели отнести в прачечную. Заодно свои тяжёлые руки на краях бака. Куртку и рубашку он снял, и мышцы вздувались крупными волнами, как если бы через царского сына пропускали ток. Светлые волосы встали дыбом, и краем налившегося кровью глаза он видел темнеющую от пота прядь. Билла выворачивало в бак, и он то благодарил Абу-Решита, то проклинал. Чем он закончил, он уже не помнил.
В конце коридора они обнаружили снова дождь. Звук такой будто змея в траве. Сделалось тревожно, зато проклятая картинка смылась.
Билл спросил задумчиво:
Знаешь, брат, мне иногда кажется, что наш мир это мир чудес? Какие-то тени, комнаты, номера?
Ас тоже подумал, прежде чем сказать:
Меня устраивают только пять пальцев на руке. Это я знаю точно.
Постояли, сквозь навязчивый стук капель услышали крик петуха. Билл вспомнил, что здесь на заднем дворе своя у папы ферма. Так что петушиные восторженные мысли по поводу прекрасной политической ситуации он слышит постоянно.
Вернулись, причём пение кукарекалки слилось с писком чьего-то закипевшего чайника. Вот хорошо чайку того-сего, и сердца их распарятся, подобреют. Билл поделился размышлением со своим молчаливым спутником.
Кровь, это побежит. По жилам.
Ас неопределенно согласился.
Побежит. Ну, да. Побежит.
Наконец, в конце коридора послышались радостные голоса, и шмыгнул красавец-секьюрити, а за ним отец.
Они встали. Секьюрити встал возле них. Ас очень тихо сказал:
Сердце вырву.
Билл ответил невесело:
Но он же делает свою работу.
Ас пояснил:
От него воняет ночными арестами.
Секьюрити успешно делал вид, что не слышит не хотел топить котлы. Отец, подходя, размахивал руками, как мальчик после рыбалки. Подошёл и вытер губы.
Отбивная, мальчики мои. Вместо приветствия провозгласил он.
Сверкнул глазами и бритой башкой в сторону Аса.
А, и ты тут. Беспечно вскричал. Спасибо за службу. Ты вот мне нравишься. Такой ты весь прямой нравишься мне. Билл, ты с него бери пример. Ты же неряха.
Ну, хватит, папа. Ты когда будешь нас за ноги вешать?
Ох, ох. У нас тут сабантуй. Празднуем кровную скромную датку. Нашему штабу тукнуло сколько-то там. Мы там все порезали. Присоединяйтесь а хотя нет, вы не сможете.
Он по-домашнему закивал Асу.
Ты здесь посиди. Не в обиду.
Повернулся к Биллу:
Будет тебя охранять отсюда.
Отец протянул руку, секьюрити положил ключ в ладонь. Отец прогремел внушительно ключом. Билл потащился за отцом, и секьюрити шагнул.
Стоп. Ас будто кулаком в стену гвоздь вколотил, хотя не шевельнулся. И этот пусть подождёт не в обиду.
Отец обернулся, помолчал.
Правильно, промурлыкал. Хотя посмотри на своего господина разве он не может убить нибирийца голыми руками? Билл, поморщился, рукава.
Ас спокойно сдерзил:
Может, не может, ваше величество, это не разговор. Этот не пойдёт.
Император неуловимо преобразился и заговорил совершенно другим тоном:
Приношу свои извинения за неуместную шутку, сир Александр. Вы протокол хорошо знаете.
Добавил, не поглядев на секьюрити:
Стой здесь, и засмеялся по-прежнему, держись подальше вот от этого.
В кабинете номер одиннадцать портрет отцовского предшественника, какого-то канувшего одной строчкой в энциклопедию временщика, висел на месте, где гораздо больший квадрат нетронутых светом обоев напоминал раньше здесь был портрет легендарного властителя, при котором на Э номер седьмую была отправлена миссия, завершившаяся таким грандиозным провалом или триумфом, как вам понравится.