Да. Но все-таки он в добровольцах тогда был и ехал сражаться, но не доехал. Пил он всю дорогу. Вступило ему, по всем вероятиям, в голову, показались белые слоны, ну, он от страха и спрыгнул с парохода в Дунай.
Так какое же тут положение души?
Так-то оно так Но все-таки был добровольцем и ехал. Признаться, покойник папенька нарочно его и услал тогда, что уж сладу с ним никакого в Петербурге не было. Так пил, так пил, что просто неудержимо! Пропадет, пропьется и в рубище домой является. Впрочем, помутившись, он тогда и из Петербурга с партией выехал. А и поили же тогда добровольцев этих страсть! Купцы поят, славянский комитет поит, дамы на железную дорогу провожают, платками машут На железной дороге опять питье В вагоны бутылки суют. Страсть! Я помню покрутил головой Николай Иванович, вспоминая о прошлом.
А поезд между тем шел уже по железнодорожному мосту через Саву приток Дуная и входил на сербскую территорию.
Вот станция Белград. Поезд остановился. Большой красивый станционный двор, но на платформе пустынно. Даже фонари не все зажжены, а через два третий.
Что же это народу-то на станции никого нет? удивилась Глафира Семеновна, выглянув в окошко. Надо носильщика нам для багажа, а где его возьмешь? Гепектрегер! Гепектрегер! постучала она в окно человеку в нагольной овчинной куртке и овчинной шапке, идущему с фонарем в руке, но тот взглянул на нее и отмахнулся. Не понял, что ли? спросила она мужа и прибавила: Впрочем, и я-то глупая! Настоящего славянина зову по-немецки. Как носильщик по-сербски?
Почем же я-то, душенька, знаю! отвечал Николай Иванович. Вот еще серба какого нашла! Да давай звать по-русски. Носильщик! Носильщик! барабанил он в стекло каким-то двум овчинным шапкам и манил к себе.
Глафира Семеновна тоже делала зазывающие жесты. Наконец в вагон влезла овчинная шапка с таким черномазым косматым лицом и с глазами навыкате, что Глафира Семеновна невольно попятилась.
Боже мой, и здесь эти венгерские цыгане! воскликнула она.
Да нет же, нет, это брат-славянин. Не бойся, сказал ей муж. Почтенный! Вот тут наши вещи и саквояжи. Вынеси, пожалуйста, обратился он к овчинной шапке. Раз, два, три, четыре, пять Пять мест.
Добре, добре, господине. Пять? спросила овчинная шапка, забирая вещи.
Пять, пять. Видишь, он говорит по-русски, так какой же это цыган, обратился Николай Иванович к жене. Брат-славянин это, а только вот физиономия-то у него каторжная. Ну да бог с ним. Нам с лица не воду пить. Неси, неси, милый Показывай, куда идти.
Баранья шапка захватила вещи и стала их выносить из вагона. Выходил из вагона и брюнет в очках, таща сам два шагреневых чемодана. Он шел сзади супругов и говорил им:
Митница. О, србска митница строга митница!
Николай Иванович и Глафира Семеновна были тоже нагружены. Николай Иванович нес две картонки со шляпками жены, зонтик, трость. Сама она несла баульчик, металлический чайник, коробок с едой. Их нагнал кондуктор, брат-славянин, и протягивал руку пригоршней.
Господине, за спокой Тринжгельд говорил он, кланяясь.
Да ведь уж я дал гульден! воскликнул Николай Иванович. И неизвестно за что дал. Я думал, что мы ночь ночевать в вагоне будем, так чтоб врастяжку на скамейках спать, я и просил никого не пускать в наше купе, а не ехать ночь, так и этого бы не дал.
На пиво, на чашу пива, высокий бояр приставал кондуктор.
Гроша медного больше не получишь! обернулся к нему Николай Иванович.
Pass Pass, mein Herr раздалось над самым его ухом.
Николай Иванович взглянул. Перед ним дорога была загорожена цепью, и стоял военный человек в кепи с красным околышком и жгутами на пальто. Около него двое солдат в сербских шапочках-скуфейках.
Паспорт надо? Есть, отвечал Николай Иванович. Поставил на пол коробки со шляпками и полез в карман за паспортом. Пожалуйте Паспорт русский Из города Петербурга едем. Такие же славяне, как и вы подал он военному человеку заграничный паспорт-книжечку
Тот начал его перелистывать и спросил довольно сносно по-русски:
А отчего визы сербского консула нет?
Да разве нужно? удивился Николай Иванович. Австрийская есть, турецкая есть.
Надо от сербского консула тоже. Давайте четыре динара Четыре франка пояснил он. Давайте за гербовые марки на визу.
С удовольствием бы, но у меня, голубчик, брат-славянин, только русские рубли да австрийские гульдены. Если можно разменять, то вот трехрублевая бумажка.