Има, господине. Монастырское вино. Червено или бяло?
Червено, червено. Бутылку вина. Только хорошего. Добро вино.
Разбирам[40], поклонился коридорный и хотел уходить, но тотчас же вернулся и спросил у Николая Ивановича его визитную карточку, чтобы записать в книгу постояльцев и выставить на доску в гостинице.
Николай Иванович подал. Коридорный спросил:
Экселенц?
Ну, пусть буду экселенц. Экселенц, экселенц, кивнул ему Николай Иванович.
Зачем ты врешь, Николай! упрекнула мужа Глафира Семеновна, когда коридорный удалился.
Эва важность! Ну, пусть буду в Софии превосходительством. Должно быть, у меня уж фигура такая превосходительная, что везде спрашивают, не превосходительство ли я.
Супруги начали умываться. Горничная, все еще возившаяся с постелями, начала подавать им воды из кувшина.
Собарица? улыбнулась ей Глафира Семеновна, помня сербское слово.
Слугиня, мадам, отвечала та.
Слугиня? Так, так Стало быть, по-болгарски горничная слугиня! Но разве есть какое-нибудь сравнение между Сербией и Болгарией! И народ здесь образованнее. Вот уж она меня сейчас «мадам» называет! продолжала восторгаться Глафира Семеновна.
Ты погоди хвалить-то. Вот как нам еще есть подадут, остановил муж. Поп в вагоне хвалил нам здешние рестораны, но ведь для попа все хорошо.
Умывшись и переодевшись, супруги подошли к окну и стали смотреть на улицу. Перед окном виднелись большая мечеть с высоким минаретом и турецкая баня с куполом и с окнами, расположенными по-турецки, не симметрично, а как попало. У стены мечети сидели, поджав под себя ноги, нищие турки с чашечками для сбора денег, в окнах бани виднелись красные голые тела, которые вытирались полотенцами. По улице носили белые хлеба на лотках, ковры, перекинутые через плечо, стояла арба с глиняными горшками и кувшинами, запряженная парой волов, и болгарин в овечьей куртке, в серой бараньей шапке и синих суконных штанах, очень смахивающий на нашего хохла из Полтавской губернии, такой же усатый, с плохо выбритым подбородком, продавал болгарским бабам в ситцевых платках, тоже очень смахивающих на наших баб, свой товар из арбы. Бабы пробовали горшки, стукая один о другой. Где-то кончились занятия в школе, и бежали ребятишки со связками книг и с грифельными досками.
Жизнь здесь Все-таки жизнь есть! Ты посмотри, здесь все-таки движение! воскликнула Глафира Семеновна, указывая мужу на улицу. А в Белграде-то!..
Но ты не должна забывать, что мы здесь в торговой части, заметил супруг.
В Белграде мы и на базаре были, когда деньги у жида меняли, а там и десятой доли этого движения не было.
Послышался стук в дверь.
Антре! крикнула Глафира Семеновна по-французски.
Дверь отворилась, и показался коридорный. На большом подносе он нес завтрак супругам.
Антирусские интриги Стамбулова
Стол накрыт чистой скатертью, и супруги завтракают. Привередливая Глафира Семеновна, взяв чашку бульону, не могла похулить его вкусовые достоинства и нашла только, что он остыл. Винершницель, приготовленный из телятины, был вкусен, но также был подан чуть теплым.
Коридорный, прислуживавший около стола, рассказывал по-немецки, примешивая русские и болгарские слова, о генералах, графах и князьях, которых он знавал в бытность свою в Петербурге.
Вы мне вот прежде всего скажите, отчего у вас на завтрак все подано остывшее? перебил его Николай Иванович, на что коридорный, пожав плечами, очень наивно ответил:
Ресторан немного далеко от нас, а на улице теперь очень холодно.
Как далеко? Разве гостиница не имеет своего ресторана? Нет кухни при гостинице?! воскликнула Глафира Семеновна.
Не има, мадам.
И коридорный рассказал, что в Софии только две гостиницы имеют рестораны «Болгария» и «Одесса», да и то потому, что при них есть кафешантаны, и при этом прибавил, что «die Herrschaften und die Damen» очень редко берут в комнаты гостиницы «подхаеване»[41], «обед» и «вечерю»[42], так что держать свою «готоварню»[43] и «готовача»[44] не стоит.
Не в моде, что ли, ясти в номере? спросил Николай Иванович.
Не има мода, господине, отвечал коридорный и стал убирать со стола.
Ну, скорей чаю, чаю! Да мы поедем осматривать город, торопила его Глафира Семеновна.
Тос час, мадам, засуетился коридорный, побежал в коридор и принес чайный прибор с двумя чайниками, в одном из коих был заварен чай.