Ну, ну, ну сморщила брови Глафира Семеновна. Прошу только на нее особенно не заглядываться.
Как тебе не стыдно, душечка! пожал плечами Николай Иванович.
Знаю я, знаю вас! Помню историю в Париже, в гостинице. Это только у вас память коротка.
Мы, милая собарица, звали кельнера, а не вас, обратился к горничной Николай Иванович.
Вот уж ты сейчас и «милая», и все укорила его жена.
Да брось ты. Как тебе не стыдно! С прислугой нужно быть ласковым.
Однако ты не называл милым вчерашнего эфиопа!
Кафе нам треба, кафе. Два кафе. Скажите кельнеру, чтобы он принес нам два кафе с молоком. Кафе, молоко, масло, хлеб, старался сколь можно понятливее отдать приказ Николай Иванович и спросил: Поняли?
Кафе, млеко, масло, хлеб? Добре, господине, поклонилась горничная и удалилась.
Сейчас мы напьемся кофею, оденемся и поедем осматривать город, сказал Николай Иванович жене, которая, все еще надувши губы, стояла у окна и смотрела на улицу.
Да, но только надо будет послать из гостиницы за извозчиком, потому вот уж я сколько времени стою у окна и смотрю на улицу на улице ни одного извозчика, отвечала Глафира Семеновна.
Пошлем, пошлем. Сейчас вот я позвоню и велю послать.
Только уж, пожалуйста, не вызывайте этой собарицы!
Позволь Да кто же ее вызывал? Она сама явилась.
На ловца и зверь бежит. А ты уж сейчас и улыбки всякие перед ней начал расточать, плотоядные какие-то глаза сделал.
Оставь, пожалуйста. Ах, Глаша, Глаша!
Показался кельнер и принес кофе, молоко, хлеб и масло. Все это было прилично сервировано.
Ну вот, что на немецкий манер, то они здесь отлично подают, проговорил Николай Иванович, усаживаясь за стол. Вот что, милый мужчина, обратился он к кельнеру, нам нужно извозчика, экипаж, чтобы ехать. Так вот приведите.
Экипаже? Има, има, господине! И кельнер заговорил что-то по-сербски.
Ну, довольно, довольно Понял, и уходи! махнул ему Николай Иванович.
Через час Николай Иванович и разряженная Глафира Семеновна сходили по лестнице в подъезд, у которого их ждал экипаж.
Осмотр города
Помози Бог! раскланялся швейцар с постояльцами.
Добро ютро! робко произнес малец в опанках, который был в подъезде около швейцара.
Затем швейцар попросил у Николая Ивановича на немецком языке дать ему визитную карточку, дабы с нее выставить его фамилию на доске с именами постояльцев. Николай Иванович дал.
Никола Иванович Иванов, прочел вслух швейцар и спросил: Экселенц?[15]
Какое! махнул рукой Николай Иванович. Простой русский человек.
Эфенди? допытывался швейцар. Официр? С Петроград?
Ну, пусть буду эфенди с Петроград.
Экипаж, который ждал супругов у подъезда, был той же самой каретой, в которой они приехали в гостиницу со станции, на козлах сидела та же баранья шапка в длинных усах, которая вчера так долго спорила с Николаем Ивановичем, не принимая русского рубля. Увидав карету и возницу, супруги замахали руками и не хотели в нее садиться.
Нет, нет! Что это за экипаж! Неужто вы не могли лучшего нам припасти! закричал Николай Иванович, обращаясь к швейцару. И наконец, нам нужно фаэтон, а не карету. Мы едем смотреть город. Что мы увидим из кареты? Приведи другой экипаж.
Нема другой.
Как нема? Нам нужен открытый экипаж, фаэтон.
Будет фаэтон, сказал возница, слыша разговор, соскочил с козел и стал превращать карету в фаэтон, так как она изображала из себя ландо, в нескольких местах связанное по шарнирам веревками. Он вынул нож, перерезал веревки и стал откидывать верх. Добре буде. Изволите сести, сказал он наконец, сделав экипаж открытым.
Супруги посмотрели направо и налево по улице, экипажа другого не было, и пришлось садиться в этот.
Экипаж помчался, дребезжа гайками и стеклами.
Куда возити? обратился к супругам извозчик.
Семо и овамо, отвечал Николай Иванович, припоминая старославянские слова и приспособляясь к местному языку. Смотреть град Град ваш видити улицы, дворец.
Град пазити? Добре, господине.
Проехали одну улицу, другую пусто. Кое-где виднеется пешеход, редко два. Женщин еще того меньше. Прошел офицер в серо-синем пальто и такой же шапочке-скуфейке, гремя кавалерийской саблей, совсем австриец и даже монокль в глазу на излюбленный австрийский кавалерийский манер. Он посмотрел на Глафиру Семеновну и улыбнулся.