Безопасный проход! Существуют ли вообще в мире безопасные пути? А если и так, то кто сможет утверждать, что безопасная дорога самая лучшая, или самая легкая? Как найти и узнать эту дорогу? А еще, как добраться до этой дороги? И всегда ли пути похожи на дороги, по которым можно пройти? Как быть, если встретится перекресток, если дорога вдруг поворачивает в сторону, если конец ее скрывает даль, мгла или тайна, если сама цель неясна или сомнительна?
Любой малец, как и все взрослые, понимает, что Глеб Калинин не задавал себе этих вопросов, они просто не пришли ему в голову.
Он вернулся к огню и сел на скамейку, обхватив руками свою школьную сумку. Ему было как-то тоскливо и страшно, как бывает не очень уверенным в себе людям, когда требуется решить: то ли шагнуть вперед, в пугающую неизвестность, то ли вернуться назад, несмотря на явную опасность. Вернуться назад в данном случае означало просто выйти из чудесной квартирки в знакомый подъезд, спуститься в подвал, дойти до темного угла и обратно тем же путем. А там родители, телевизор, кое-какие уроки, а главное недоконченная компьютерная игра за полчаса до позднего ужина. Только действительно ли все будет так просто?
А шагнуть в неизвестность совсем не ясно, куда. Что же делать-то? Неужто этот Страж действительно такой монстр? А сам Старобор вроде, можно ему верить, да кто знает, чем все обернется на деле?
Ну и попал же я из-за этой Анфиски, блин!, подумал Глеб и тяжело вздохнул.
Он не заметил, как Старобор куда-то делся, и очнулся от невеселых мыслей только тогда, когда голос из камина кротко попросил:
Мне бы хоть былинку жухлую травинку! Дай полешко Палу, Палу зябко стало! Я совсем голодный, мой очаг холодный. Дай поесть скорее будет потеплее!
Глеб отложил сумку, осмотрелся и заметил маленькую горку дров. Выбрал полено побольше и сунул в очаг, где едва теплились красные угольки.
Прости! Я тут задумался, а ты чуть не погас совсем. Куда же делся старичок, интересно? наивно сокрушался он, наблюдая, как разгорающееся пламя облизывает дерево со всех сторон; полено быстро обугливалось, а огонь радостно потрескивал и отбрасывал лукавые блики, которые смеющимися зайчиками запрыгали по белому потолку.
А повеселевший голос духа огня затараторил:
Где хозяин, не узнаем, в темноте не видно тень. Если жару не подбавим, будет темным ясный день.
Ну, вот тебе еще полено, мне ведь не трудно. И еще могу дать, только здесь дров не очень-то много. А тебе, вообще, сколько надо все, что ли?
Подавай, сколько есть, буду рад это съесть.
Пал хихикнул и принялся за новые дровишки. Он почти не давал дыма, а каждую сухую ветку встречал целым ворохом разноцветных искр. Искры ликующе взмывали к дымоходу и сыпались волшебным серпантином на каменные плиты у очага. Глеб завороженно смотрел на это представление.
Ух ты, круто! Петарды, типа! Здорово тут у вас, все-таки.
Огонь разгорался все ярче. Стало жарко, и скамейка, на которой сидел Глеб, ворча что-то себе «под нос», отодвинулась от очага. Мальчик прошелся по комнатке и потрогал ручку двери, которая вела в зал. Дверь подалась, и показалась темная щель, потянуло холодом. Глеб испугался, захлопнул дверь и вернулся к огню.
Ты золу повороши, кочергою помаши! попросил Пал и принялся лакомиться подгоревшими головешками, до которых раньше не мог добраться.
Я тоже люблю зажарки от картошки, которые прилипают к сковородке, поддержал его Глеб. Неужели больше нет дров?
Пал не жадный малый. Палу надо мало, был ему ответ.
Ах ты, бессовестный! Послышался тут возмущенный старческий голос. Все дрова съел, будто и впрямь голодный, да еще себя же и расхваливает за скромность, а! Ух, озорник! И еще гостя молодого обманываешь, и меня позоришь, будто на самом деле тебя голодом морят.
Услышав голос хозяина, огонь сразу сник и забился в угли. Они сначала раскалились добела, а потом покраснели и едва светились в темноте. Последние искры утонули в ворохе золы, а голос кротко пролепетал:
Пал прощенья просит. Палу стыдно очень. Пал послушным станет, чтобы не ругали.
Э-э-эх, вздохнул Старобор. Теперь до утра без дров, а значит и без света сидеть будем. Ну да ладно, как-нибудь. Я посижу, а ты поспи, мальчик.
А разве он не погаснет без дров? спросил Глеб.
Да нет, конечно, что ему сделается, отмахнулся старичок. Дрова всего лишь лакомство для него, а жизнь его в нем самом. Однако спасибо тебе, что заботишься о других.