всю литературную оболочку, всякие там психологические и философские отступления, то ничего не останется...
-- Да, -- согласился д'Аржан. -- Правда, я довольно бегло проглядел рукопись, но, судя по тому, что запомнилось, и по моим заметкам, а главное -- по пересказу Морелли, фабула в самом деле слабовата.
Жозэ достал из кармана пиджака записную книжечку в молескиновом переплете.
-- Вот я кое-что записал. Посмотрим... Во-первых, место действия... Автор точно не называет. Какой-то маленький городок на Гаронне, в винодельческом районе. Ну, а на берегах Гаронны повсюду виноградники... Но, может быть...
-- Простите, не помню, рассказывал ли я, что в начале третьей или четвертой главы -- кстати, она написана блестяще -- говорится о шашле...
-- О шашле? Тогда ясно, речь идет о Муассаке, о муассакской шашле!
-- И мне так кажется.
-- Значит, это мы установили. Но даже если действие романа протекает не в самом Муассаке, то, вероятно, автор знает город и имел в виду именно его. Дальше. На одной из улочек города, обычно тихой и пустынной, убит старый букинист Мюэ... правильно я его назвал?.. Убит тремя револьверными выстрелами. Преступление совершает автор, то есть тот, кто об этом рассказывает. Причина: необъяснимая ненависть.
-- Кстати, в этом суть романа, -- вставил д'Аржан, -- это важнее, чем само убийство, хотя описание его и занимает значительное место. На самом деле убийство -- лишь вывод из откровений, сделанных в первых главах.
Жозэ с рассеянным видом провел рукой по обрезу своей записной книжки.
-- Так, -- сказал он. -- Но оставим пока рассуждения, возьмем только факты. Как по-вашему, улица и лавка описаны там подробно?
-- Можно ли по ним узнать, если понадобится, место преступления? Мне кажется, да... Хотя, как вы понимаете, я не заострял на этом внимания. Рукопись была у меня в руках очень недолго, и я лишь перелистал ее. Мне ведь не приходило в голову, что это литературное убийство может соответствовать убийству истинному...
-- Да пока для этого предположения нет никаких данных, -- улыбнулся Жозэ. -- Просто я по своей природе очень подозрителен!
Д'Аржан нахмурил брови, напрягая память.
-- Мне думается, там достаточно детализации. Пожалуй даже, если потребуется, можно узнать эти места. Да, можно... Морелли мне расхваливал главу, где описывается убийство... Там упоминаются какой- то желтый фасад дома, коридор, где пахнет сыростью, тесная грязная кухня... Возможно, есть еще какие-то подробности, мне надо бы еще разок просмотреть рукопись...
-- Итак, давайте подведем итог, -- сказал Жозэ. -- Муассак или его окрестности. Маленькая улочка, лавка букиниста. Старик Мюэ убит тремя револьверными выстрелами. Побудительная причина: литература!
Д'Аржан протестующе поднял руки:
-- Нет, вы упрощаете. Все триста страниц посвящены разъяснению причин, толкнувших автора на преступление. Это и есть суть произведения. Автор, ну, скажем, убийца, объясняет, что привело его к этому чувству ненависти. Старик Мюэ [Мюэ -- по-французски .] -- странная фамилия, не правда ли? -- жил один, и, казалось, был вполне доволен своей судьбой. А убийца не переносит одиночества, но вынужден жить в одиночестве.
-- Вынужден?
-- То есть... Убийца -- своего рода мизантроп. Он старый холостяк. Ну, были там какие-то неудачные романы... Он считает, что его социальное положение выше положения букиниста, а в то же время в образе жизни этих людей много общего. Но старик Мюэ живет как будто бы безмятежно, а убийца раздираем сложными противоречиями, сомнениями, неудовлетворенностью, тоской... Понимаете? В книге дан потрясающий психологический анализ...
Жозэ покачал головой.
-- Понятно... Значит, оба старые холостяки. Один -- в общем-то простой старик, а второй -- писатель со сложной психологией.
-- Примерно так.