Ага, догадался вдруг Леша, почесывая затылок. Теперь ни молока, ни помидоров!..
Теперича голодовать станем, простонала бабушка Муня.
Зато от Лехошиного поноса избавимся, предположил Саша.
Увидев, что его любимая бабушка растянула губы и собралась плакать, сменил тематику и Лехоша. Он вдруг понял, что может лишиться любимого молока и любимых помидоров, а уж это трагедия. Лешка горько, по-коровьи вздохнул и печально заныл, панорама вниз его уже не радовала.
Цыц оба! Прикрикнул на них пришедший в некоторое удовлетворительное состояние дедушка Степан. Хватит стонать, бабка. Пойди, за дочкой сходи, нужно обмозговать семейно, что с нами случилось, и что теперь делать?
Ох, ох, ох! Продолжала стонать бабушка Муня, но в дом за дочкой пошла.
Как оказалась, Альбина ночевала в доме не одна. Каким-то странным образом в ее постели оказался незнакомый старикам мужик, невыразительной наружности с невнятным голосом и отсутствием всякого вкуса в одежде. В другое время старики и возмутились бы такому открытию, устроили бы скандал и выяснение личности очередного, незарегистрированного кавалера их тридцативосьмилетней дочки. Но сейчас они даже обрадовались такому подарку судьбы, надеясь, что сильная, мужественная рука поможет им выбраться из передряги. Однако кавалер стариков не обнадежил, вместо того, чтобы спасать, он стал спасаться, устроив большую и слезливую панику.