Машка, доктор, ежели захочет, сам всё поправит! между мной и надвигающейся акушеркой возникла маленькая, худющая пожилая тётка. В белом халате, разумеется.
Решительно отпихнув распалённую Марию Глебовну, моя спасительница обернулась ко мне:
Вы, Пал Палыч, не тушуйтесь. Машка она завсегда так: как увидит нового мужика, так начинает ему глазки строить. А уж неженатому-то и подавно!
Очень обидны мне слова ваши, Клавдия Петровна! классической фразой попробовала возмутиться акушерка, отнюдь не выглядящая обиженной. Скорее наоборот: в улыбающихся тёмных глазах Марии Глебовны резвились озорные чертенята.
Я вздохнул про себя: эх, была бы она помоложе лет эдак на двадцать
Клавдия Петровна небрежно отмахнулась от неё рукой, будто от назойливой мухи, и потянула меня за рукав:
Идёмте, доктор, я вашу квартирку покажу. Устали, поди, с дороги-то!
Квартирку?! изумился я, А что, разве она здесь?
А где ж ей ещё-то быть?! в свою очередь удивилась моя провожатая, У нас доктора испокон веку при больнице жили. На всём готовом.
Я опасливо покосился на исторический барак конюшню. Ну-с, положим, лошадям когда-то здесь жилось неплохо. Наверное. Но я-то не конь! Провести два месяца в стойле как-то не улыбалось.
А других вариантов никаких нет? осторожно поинтересовался я.
Клавдия Петровна жалостливо посмотрела на меня:
Да откуда ж им взяться-то? Гостиницы у нас тут отродясь не бывало Есть, правда, в деревне пара тройка пустых изб. Так они заброшены давно, разорены. Жить там нельзя она задумалась и окинула взором выстроившийся личный состав больницы, Если только на постой к кому?
Мария Глебовна с чёткостью кремлёвского курсанта шагнула вперёд:
Очень правильная мысль! одобрила она.
Я икнул и поволок Клавдию Петровну внутрь:
Ладно уж, показывайте вашу квартирку!
Жилплощадь оказалась вполне сносной. Большая светлая комната, обставленная разношёрстной мебелью. Здесь было всё необходимое, но до глубины души меня тронула огромная широкая кровать с резными деревянными спинками. Я подошёл и потрогал резьбу пальцем:
Это что, кто-то из пациентов из музея спёр?
Клавдия Петровна оскорбилась:
Да Бог с вами! Это подарок. Пару лет назад мы цыганского барона лечили. От пневмонии. Так он вылечился, уехал, а потом вот это чудо прислал. Мы думали думали, куда его определить, да так ничего и не придумали. Так и стоит здесь с тех пор.
Я уселся на кровать и попрыгал на ней. Матрас приятно пружинил. Пожалуй, подарок неведомого барона сможет в какой-то мере скрасить мои серые будни в этой дыре.
А удобства? задал я главный вопрос.
Чего? озадачилась фельдшерица.
Удобства, говорю, где?
А, это сортир, что ли? осенило Клавдию Петровну.
Я смущённо кивнул. Слово «сортир» отчего-то порождало во мне странную ассоциацию с дыркой в земле:
Э-э ну да. И ещё душ.
Есть, есть, как же! Вот, рядышком тут, в коридорчике: специально отдельный сделали для доктора. И сортир, стало быть, и душ с ванной.. Окромя вас, Пал Палыч, никто не попользуется!
Я вздохнул с облегчением. Бегать по нужде за пару сотен метров в типовое деревянное строение, похоже, не придётся. И то славно.
Часы тоже от щедрот барона? поинтересовался я, указывая на роскошные напольные часы с маятником, заключённые в резной деревянный корпус. Маятник почему-то висел неподвижно. Весь прибор создавал впечатление очень древнего и ценного.
Нет, откуда часы никто не помнит. Скорее всего, из старой барской усадьбы.
А почему стоят?
Клавдия Петровна таинственно улыбнулась, подошла к часам и открыла корпус:
Механизма-то нет! Как им идти?
Логично! подтвердил я, заглядывая внутрь.
Механизма и в самом деле не было. Маятник и гири висели на гвоздиках, вбитых изнутри в заднюю стенку корпуса.
Зато красиво! гордо заявила фельдшерица.
Я кивнул и аккуратно закрыл дверцу часов. Красиво, тут не поспоришь.
Ой, я же так и не представилась! вдруг вспомнила моя гид.
Вы Клавдия Петровна, это я уже и так знаю! успокоил её я.
Ну да. Фельдшерица я. Двое нас тут, фельдшеров: Антошка ну, Антон Иваныч который, да я. Машка акушерка. Ещё две санитарки имеются: Инка и Нинка
Это мы! хором подтвердили две толстушки, возникшие в дверях.