Это мы! хором подтвердили две толстушки, возникшие в дверях.
Ага, вот они. Инка с Нинкой ещё и готовят для больных, поварихи по совместительству, стало быть.
Мы и для вас готовить будем, Пал Палыч! обнадёжила меня Инка. Или Нинка?
Я благодарно кивнул. По крайней мере, с голоду я тут не помру. Судя по комплекции поварих, готовили они много и сытно.
Итак, Клавдия Петровна, подведём итоги. Всего в больнице я насчитал пять душ персонала: вы, Антон Иваныч, Мария Глебовна, две санитарки, они же поварихи Никого не забыл?
Никого только фельдшерица замялась.
Только что?
Сынок мой, Данила
Что с ним?
Он как бы при больнице
Я потряс головой, пытаясь вникнуть в суть полученной информации:
«Как бы при больнице» это как?! Живёт здесь, что ли?
Да нет, живёт он дома, со мной. А тут ну, помогает: Инке с Нинкой по кухне, полы моет, дрова рубит, тут гвоздь забить, там дверь навесить, лежачим больным судно подать, перестелить
Он что, не работает у вас? Сколько лет-то ему?
Клавдия Петровна тяжело вздохнула:
Тридцать исполнилось. Он у меня ненормальный. С детства. Да вы не бойтесь, он добрый и тихий. Мухи не обидит! поспешила она заверить меня.
Да я и не боюсь, пожал я плечами.
Так вы не будете возражать, если Данилка так и будет тут, при больничке? Привык он. Да и к нему все давно привыкли.
Конечно, пусть остаётся.
Фельдшерица прыгнула ко мне и затрясла руку:
Дай вам Бог здоровья, Пал Палыч! Спасибо, спасибо огромное! А то я уж так боялась, думала: приедет новый доктор, да по строгости-то и отвадит Данилу от больницы. А вы вон какой Добрый! Данила!!! вдруг пронзительно заверещала она.
От неожиданности и боли в ушах я вздрогнул.
Данила, иди сюда, скажи спасибо доктору!
Я тут, ма! в дверь, распихивая Нинку с Инкой, протиснулся здоровенный увалень лет тридцати с характерным выражением лица.
В комнате сразу стало тесно. Физическим здоровьем природа Данилу явно не обделила.
Данька, это наш новый доктор, Пал Палыч! представила меня Клавдия Петровна.
Пал Палыч! с готовностью повторил Данила и, широко улыбаясь, уставился на меня.
Я криво улыбнулся в ответ.
Скажи спасибо доктору: он тебя при больнице разрешил оставить! фельдшерица пихнула сына в спину костлявым кулачком.
Данила послушно шагнул ко мне и разулыбался ещё шире:
Спасибо, док! и сграбастал меня в объятия.
Не за что! сдавленно пискнул я, чувствуя себя кроликом, сдуру попавшим в кольца удава. Мои рёбра начали потрескивать.
Вот видите, видите, Пал Палыч, какой Данька добрый! приговаривала счастливая мамаша, бегая вокруг.
Подтверждая заявленный имидж, Данила сдавил меня ещё крепче. Я понял, что моей врачебной карьере приходит конец. Как и жизни.
Клавдия Петровна, скажите сыну, чтобы меня отпустил! просипел я в широкую грудь олигофрена, Помру ведь
Ась?! уточнила фельдшерица.
Пц грустно констатировал я, поняв, что воздух закончился. И закрыл глаза.
7 сентября 1987 года, Ноябрьский район, 1725.Лодка мягко ткнулась носом в илистый берег небольшого озёрного острова. Терентий Иваныч с кряхтеньем перешагнул через борт и остановился, чувствуя, как кровь неохотно возвращается в затёкшие ноги.
Дед, ты чего? Петька приобнял старика за плечи, заглядывая в лицо.
Да затекло всё. Сейчас, постою минутку другую и отпустит.
Ну, ладно. А я пока пожитки выгружу.
Внук принялся деловито перетаскивать из лодки на берег палатку, удочки и прочий скарб. Наконец, уцепив опустевшую посудину за нос, Петька почти полностью вытащил её на сушу.
Не унесёт? больше для порядка осведомился дед.
Да куда она денется? Не океан, чай, приливов отливов и прочих цунами не бывает, усмехнулся парень и, взваливая на плечи палатку и рюкзаки, поинтересовался, Ну что, дед, оклемался?
Да вроде.
Тогда бери удочки и пошли. Сейчас палатку поставим, костерок организуем да ушицы наварим. Что-то я проголодался уже.
Так немудрено. Мы когда от Кобельков-то отчалили? Часов в пять?
В пять пятнадцать утра, я запомнил.
Во-во. С того времени, почитай, и не ели-то. Так только, сухарики да колбаски чуток.
Ничего, сейчас наверстаем! бодро заявил Петька и зашагал вверх по склону холма.