Через минуту и эта рукопись отправилась вослед первой. Сердито потирая руки, словно бы пытаясь, оттереть прилипшие от такого чтения глупости, Шувалов, вскоре вновь примкнул к празднующим его успех друзьям. С годами, писатель всё больше убеждался в том, что не один талант не может помочь раскрыться другому дарованию, равно как и помешать раскрыться таланту другого. Если, разумеется, таковой имеется! Но как это объяснить всем им, тянущимся к нему за советом и смотрящим как на Бога! Шувалов всё чаще вспоминал колоритный момент из какого то советского фильма:
«Таланту не надо помогать! Его не надо раскрывать! Талант виден и неистребим! Он так и прёт, и ничего с этим нельзя поделать!» кричал один из героев, обвинённый в чёрствости.
А на юбилее все вокруг пили и навязчиво утверждали, что он, Шувалов большой талант! Хотя он знал это и сам. А потом, враз стало как то скучно и очень тоскливо
И проснулся он дома, с тем же самым ощущением тоски и скуки. С трудом разлепил веки и стал тереть глаза ладонью.
Какой же серый и унылый у меня потолок. И осень за окном. И в жизни уже осень. Если не зима
Шувалову было нехорошо. Нет, в магазин он не пойдёт. А дома, конечно, нет ничего. Сколько раз он твердил себе, что в квартире писателя, должен быть барчик! Хотя бы с самым простеньким, с самым необходимым! Так нет!
Александр Мсиславович лежал на смятой, липкой постели и угрюмо глазел в окно. Осень, в этом году, явно поторопилась вступить в свои права
Вдруг гнетущую тишину, разогнал пронзительный и какой то, черезщур долгий звонок в дверь. Кто то из соседей? Иначе бы, консьерж позвонил сначала. Шувалов не любил визитёров, считающих, что они имеют право вот так трезвонить, да ещё поутру. Он глянул на часы.
Вообще то уже одиннадцать Кто бы ни был он сейчас пойдёт в магазин, если с собой у него нету! решил Шувалов и на ходу кутаясь в халат и одновременно массируя свалявшуюся за ночь физиономию двинулся к дверям. Если бы он даже увидел на пороге спивающегося соседа, литературного критика, но с «чекушкой» в руке, то и тогда бы не огорчился!
Визитёром же оказался бледный юноша, из тех, что «со взором горящим»!
Михаил Евгеньевич Трубецкой! Из Иваново я! представился добрый молодец, просачиваясь одновременно в прихожую. Шувалов ощутил запах перегара.
Вы, Александр Шувалов! Мне к Вам! Я ведь тоже пишу! отрапортовал, он скороговоркой, торопливо разуваясь. Куда можно повесить куртку? Я вам не помешаю?
Шувалов велел не раздеваться. Прошли в комнату. Из бокового кармана канареечной куртки визитёра торчала начатая бутылка Как сказал бы юрист «с жидкостью коричневого оттенка, напоминающей по цвету коньяк или коньякосодержащую субстанцию». Затем оголился и край этикетки. Коньяк «Московский».
У него коньяк! радостно отметил Шувалов. Неказистый, но коньяк!
Вы гений! выпалил незваный, но долгожданный гость и почему то насупился.
Почему ж я гений? благодушно осведомился Шувалов.
Так писать можете только Вы! ответил гость и помрачнел ещё сильнее.
Ещё один ценитель шуваловского творчества, подумал писатель. Лучше б рюмку налил. Попросить что ли?
Сто грамм бы мне сейчас не повредили. Так его ж не выгонишь потом, затеет со мной пить
Шувалов с сомнением поглядел на странноватого поклонника.
Между тем изобильное тело писателя потряхивал похмельный озноб. Беседовать в подобном ключе с утренним гостем было против натуры Шувалова. Но и выпроваживать его вместе с коньяком было неразумно. К тому же, когда ты с бодуна и судьба, сжалившись, присылает тебе коньячок в лице такого охламона, грех не воспользоваться!
Вы зачем пришли то, мил человек? Сообщить мне об этом? Спасибо конечно. Но у меня сейчас много работы. Рад был познакомиться. Угостил бы вас, коньячком, да выпили всё гости. А что это у вас в кармане? Вы, что, выпиваете по утрам? строго спросил он.
Нет, что вы! Это я так, для храбрости. Перед визитом к классику нашей в общем
Ну, полно тебе! Давай сюда свой коньяк! Молод ещё по утрам пить! сказал Шувалов недвусмысленно протягивая руку за бутылкой.
Молодой человек по солдатски, быстро и чётко выполнил команду. Шувалов принял у него коньяк. Пристально поглядел на бутылку. Взболтал, зачем то И припал, прямо к горлышку! Обильно отхлебнув, крякнул.