Почему же от бабочки? спросила Кларица.
А взгляни, как идет. Над паркетом порхает.
После чего стали перебрасываться еще какими-то шутками, хохотать, даже когда было не очень смешно. Снова и снова взрываясь при появлении этого «диссертанта» Попросили еще бутылку вина. А когда он принес:
Время кофе пришло, сказал Лебег.
И много-много пирожных! добавила Вигда.
Но главное было, конечно, не в этом, не в словах, не в дурачестве, а в атмосфере, словно перенесенной сюда из зала. Куда Кларица не пошла, и о чем не жалела. Но, как говорится, когда гора не идет к Магомету Эта атмосфера забирала в себя и делала все абсолютно дозволенным Чего в другой раз Кларица бы испугалась: да ведь так потеряешь себя! и чему бы могла воспротивиться но не воспротивилась: когда так хорошо, так тепло, так уютно!
Из ресторана, Кларица думала, Доб отвезет ее домой Он и отвез домой, только не к ней, а к себе. И когда она это поняла, заартачилась Но протест получился ни то и ни се. Ну, привез и привез Она все еще находилась в той атмосфере, унесла ее на прическе, серьгах и на платье с разрезами.
Хотя, пока поднимались в лифте, шевельнулся в груди червячок: через край, дескать, ты. Тормозни. Стань собою! Но Кларица не прислушалась. Не каждый-то день, ведь особенный, чудный
Да и что врать себе? Будто не думала, что такой день настанет однажды. Да тысячу раз представляла: два тела хотят, просто жаждут друг друга. Как будто естественней может быть что-то?
А раньше, до приезда в Дорлин, гнала эту мысль Да и, собственно, гнать было нечего: отыщи дурака, что на кожу да кости позарится? Захочет обнять синяки считать будет. Кларица даже до такого додумывалась: без мужчины я жизнь проживу. Кто сказал: непременно всем женщинам замуж? Кровь из носа семья, век заботься о ком-то? А ребенка взбредет завести, сегодня то можно и так, без семьи. Смирилась, короче, со своим одиночеством, хотя одинокой себя не считала: подружек хватает, еще больше будет. Да и парней не чуралась, хоть и знала: ля-ля, анекдоты травить а дальше на йоту не сдвинется. А насильно себя навязать, чтоб немилой прожить сильно нужно!?.. В школе вечеринки устраивали, но не бывало такого, танцевать чтобы кто пригласил. И перестала Кларица ходить на вечеринки. В дом гости придут в угол темный забьется. Мама суетится, на стол подает, и нет бы, маме помочь. Но помочь из угла надо вылезти, а вылезешь всем напоказ: мол, любуйтесь, коряга какая. Оттого и с Глэмом на машине кататься поехала, потому что Глэм ей не нравился, будущего у него нет, да и имя уродливое. И не из-за машины тоже, не верила, что с ветерком прокатит. Просто, кроме Глэма никто никуда не звал. Гадкий утенок, короче. Оттого же и в Дорлин рвалась: здесь много людей, затеряться здесь проще. И только потом пертурбация в голове началась. Задолго до Вигды. Когда Дорлин увидела, какие кикиморы здесь под ручку с парнями гуляют. Так что в появлении Вигды было что-то закономерное. Изменения и без Вигды происходили, но я их не понимала, не замечала. А замечу какой-то в них смысл? Просто время идет. Я старею, наверное. И понадобился кто-то извне, чтобы за руку взял и в глаза заглянул, и сказал: Посмотри на себя, да ты вовсе не то, чем себя представляешь. Тебе Богом отпущено, а ты дар свой проматываешь. У тебя красивое тело, модное, многим на зависть. А что одеваться по-дорлински не умеешь, по улице ходишь как в качку по палубе, мужиков как огня сторонишься, переделать то можно, в твоих это силах. Тут всего захотеть, как по маслу пойдет. Не дословно, понятно, но все это Вигда и вправду сказала. А Вигда на ветер слова не бросает. Ты можешь, говорит, обходиться без лифчика. Тебе, Кларица, не стыдиться себя, а гордиться собою надо. И тут началось, как с горы покатилось, хотя никогда никому Кларица этого не рассказывала, даже Вигде. Но с тех самых пор, когда от Вигды узнала: не коряга, напрасно себя принижаешь! в компенсацию, видно, Кларица пристрастилась часами стоять перед зеркалом и сантиметр за сантиметром, волосинку за волосинкой изучать свое отражение: а ведь вправду, красива! Ведь вправду! Не враки!.. Понятно, что в такую минуту рядом никого не было, да и быть не могло, но вдруг окажись и посмей слово бросить: что смотреть на себя рукоблудие это. Пускай и без рук все равно рукоблудие! Кларица бы возмутилась, пришла бы в негодование: да у меня и в мыслях подобного нет. Я смотрю на себя не своими глазами! А чьими? Понятно, глазами мужчины!..