Щедровицкий Дмитрий Владимирович - Мой дом бесконечность стр 5.

Каким он был,
Когда судьбы
Прекрасный ливень
Живил и бил, 
И зимние отверз гробы
И почкам и цветам счастливым!..
Каким он стал, Когда уста
Истаяли в сожженных криках
В чертогах яблонь ясноликих,
И в тех местах,
Необитаемых и диких,
Где даже страх
Получит рану или вывих, 
Он весь в улитках, как в живых уликах,
У безвоздушных плах!..

И снилось мне, что каждый строил дом
И, возведя, селился в нем навечно:
В норе подземной делался кротом,
Иль возносился, Путь построив Млечный,
Иль вырыв русло, делался рекой, 
Что начал, то заканчивал без риска.
А я ушел настолько далеко,
Что стал бездомным, возвратившись близко.

По лестнице-ели,
Минуя за ярусом ярус,
То в вихре, то в теле,
То в радость впадая, то в ярость, 
До облака-блика,
До стога, до рога оленья,
До цели великой 
До полного отождествленья

Жильцы бульвара, в летнем истощенье,
Стенали от корней и до вершин.
Асфальт, в рекламном красном освещенье,
Кишел, гудя, нарывами машин.
И по больному городскому телу
Он к центру шел, где фары в полутьме
Сновали в страхе, потеряв пределы,
Как мысли в помрачившемся уме.
Он шел и думал: «Стоит ли стараться?
Влюбляйся в город, бойся и спеши
Но после трех тяжелых операций
Лишишься легких, сердца и души.
Иль на попранье создан я и на смех,
Иль только кожа щит мой и броня,
Чтоб скальпель пляской рассечений властных
За гранью дней ощупывал меня?
Нет, преданный некровным этим узам,
Я тихий свет предвижу впереди, 
Осмотрен всеми и никем не узнан,
Я в мир иной готовлюсь перейти»
Был город жив без слова и без жеста,
Одним накалом бьющихся огней. 
«О Ты, навек оставивший блаженство
Для боли крестной! Снизойди ко мне.
Я по любви тоскую в веке темном,
А Ты на смерть сошел с крутых высот.
Услышь того, кто в городе бездомном,
Тебя не зная, лишь Тобой живет!
В рогах драконьих, в камне гордых башен,
Ряды окон лукавые уста
Я не от мира: он мне чужд и страшен.
Я в детстве слышал о любви Христа»
И вдруг, среди сверкания и жути,
Взбурлили воды в чаше восковой
И он узрел пути и перепутья,
Увидел узел жизни вековой,
И, просиявши на заглохших тропах,
Взыграла речь невиданных зарниц:
Он слушал Свет и тайны смертных сроков
Читал в раскрытых книгах встречных лиц.
В леса скорбей, в кустарник сердца дикий
Вошла любовь и дымом вышел страх:
Он слушал Свет и пел хвалу
Владыке На незнакомых миру языках.

Все, что я вижу, есть Ты.
Но когда устает мое зренье
Ткать из ночей лучевых
Жизни бескрайней лицо, 
Пестро в зрачках, и сады
Вижу. На них Ты распался,
Чтобы тем ближе сиял
Образ Твой прежний во мне.
Вновь собираю и вот
Лик в забытьи созерцаю

Даже сны без видений гуще,
Чем октябрьский воздух гор,
Возвещающий и дающий
Мудрость ветру, уму простор.
Но его соберут морозы,
Как букет предрассветных астр,
И сгустятся в душе вопросы,
Превратив ее в алебастр.
И хрустальной свободы линза
Этот воздух, зимой дарим,
Будет пристальным зреньем признан,
Созерцаем, как царь долин.
И покроет любые сани,
И заслонит любую щель. 
Овевавший лицо, он встанет
Цитаделью вокруг вещей.

Я увидел в разных странах
На бинтах бумаги перья,
Как пинцеты в чистых ранах,
А слова, являясь, пели
Альт, и тенор, и сопрано
В кабинете, в зале, в келье.
Я увидел, как, раскинув
Сотни пальцев музыкальных
По больной клавиатуре,
Свет лечил друзей опальных
И, сойдя, лежал на спинах,
На ковре, соломе, стуле

На самой дальней из окраин,
Где год великим шел постом
И мор садился, как хозяин,
При редкой трапезе за стол, 
Служил у мельника Иосиф.
Порой, мешок с мукою сбросив
Средь поля с неокрепших плеч,
В страданьях слуха не утратив,
Он видел Ангелов-собратьев
И слышал сбивчивую речь:
«Поют, скрипя, дверные петли,
Светильник полдня не погас.
Ступай за нами и не медли
От смерти спрятаться средь нас!
Пока, голодный, по морозцу
Бежишь и близится метель,
Твой Сад Заброшенный разросся,
С тобой свиданья захотел»
Он отвечал: «Я грохот слышу
Солдат-губителей. Все ближе
И неизбежней с каждым днем
Сестер и братьев избиенье.
Народ!  скажу я.  Внемли пенью
И засели нездешний дом!..
Я приурочен к злому часу,
И если в страхе отступлю, 
Какие волны хлынут сразу?
Кого из вас я утоплю?
Творенье длится. Если сброшу
Мешок судьбы средь бела дня, 
Один из вас поднимет ношу,
Его пошлют сменить меня!»
И светлый сонм, охвачен дрожью,
Бежал, как искры от огня