Сначала я попадалась на эту удочку практически мгновенно и от растерянности делала массу ненужных покупок и вообще поступков. Принес официант в кафе заказ и непринужденно интересуется: а что мадам делает сегодня вечером?
И хотя мадам, мобилизовав остатки здравого смысла, понимает, что происходит чисто профессиональное охмурение клиентки, она все равно смущается и заливается румянцем, на секунду поверив в собственную абсолютную неотразимость. В Москве-то от таких знаков внимания давным-давно отвыкла, а если честно, то вообще не помнит были ли они.
В том же кафе достаточно улыбнуться соседу и можно больше ничего не делать. Он сам начнет разговор, сам будет его поддерживать, сам назначит свидание. Отказ воспринимается как нечто само собой разумеющееся: как мадам хочет. Все, буквально все делается, «как хочет мадам».
Все это мне в нескольких фразах объяснил хозяин небольшого ресторанчика, где проходил очередной ужин нашей группы. Оторвавшись, по своему обыкновению, от коллег, я пришла туда чуть раньше и решила выпить на террасе рюмку мартини. Страшно мне это нравилось чашка кофе или рюмка мартини в приглянувшемся кафе.
Пока я предавалась этому невинному пороку, ко мне подсел мужчина из-за соседнего столика, который уловил еще бы не уловить! акцент в моем французском и заинтересовался его, акцента, происхождением. А может быть, просто заинтересовался мною у людей бывают самые разные вкусы.
В любом случае, после десяти минут беседы о моей национальности и не менее пятнадцати комплиментов моей прическе, фигуре, улыбке, рукам и даже безупречному (!) французскому месье предложил мне заплатить за мой мартини.
В панике я бросилась за помощью к хозяину, свято помня отечественную заповедь: «Кто даму ужинает, тот ее и танцует.» Предложила дать деньги ему, хозяину, чтобы он вернул их этому месье. Но хозяин моей паники не разделил:
А почему бы месье и не заплатить за ваш мартини?
Но я же не собираюсь потом И вообще у нас в России не принято
У вас не принято, у нас в порядке вещей. Если месье хочет потратить деньги на даму это его личное дело. Но и дама вольна после этого поступать так, как ей хочется. Чего хочет женщина, того хочет бог
И действительно мой мимолетный знакомый совершенно спокойно перенес отказ провести с ним этот вечер. Когда впоследствии я узнала, что французы, опять-таки вопреки расхожему мнению, скуповаты, чтобы не сказать больше, я поняла, что действительно произвела впечатление на кавалера в ресторане. Ошибку я учла и даже сделала из нее кое-какие выводы на будущее.
Зато эта же поездка камня на камне не оставила от нашего расхожего представление о том, что парижанка это идеальная фигурка на высоченных каблучках, накрашенная, надушенная и элегантно одетая. Этот собирательно-идеализированный образ на самом деле не имеет ничего общего с действительностью. То, чему подражают наши девицы и дамы, это женщины легкого поведения, которые именно так и выглядят, профессионально привлекая к себе внимание.
А в общем и целом, у нac одеваются более броско и вычурно, чем в Париже. Парижанки же
Если она на работе, то чуть-чуть подкрашена, безукоризненно причесана и, безусловно, одета во что-то. Но во что определить довольно трудно. Главное ощущение абсолютной свежести и чистоты. Облупившийся маникюр, черные, пятки немытые волосы всего этого просто как бы не существует.
Ну и, наконец, я обнаружила, что с моим французским языком можно быть гидом в Москве и только. Да и разговорный язык несколько отличался от литературного, к тому же говорят все очень быстро. Сначала мне было стыдно за постоянное недопонимание собеседника, потом неловко, а потом
А потом я просто смирилась с собственной неполноценностью, определив ее для себя так: «Ну вот, пустили Дуньку в Европу!». И стала вести себя соответственно: перестала притворяться француженкой. После этого стало полегче. Мораль: лучше всего быть естественной.
Но даже с таким знанием языка я могла позволить себе роскошь оторваться от нашей группы с переводчиком и всласть бродить по улицам, о которых читала, которые видела в кино и которые не чаяла узреть собственными глазами. За два дня я «нарезала» столько километров, сколько в родной Москве наверняка бы осваивала целый год.
А когда уставала, присаживалась за столиком в первом попавшемся кафе. Если бы не мысль о том, что мне предстоит выполнить роль курьера при достаточно таинственных обстоятельствах, я была бы совершенно счастлива. Хотя бы потому, что мой французский язык становился все лучше и лучше по мере общения с его носителями.