Когда все собрались в холле гостиницы, одна из дам обнаружила мою обновку (сабо, разумеется, а не ночную рубашку) и страшно взволновалась:
Где вы это купили? Последний писк моды, настоящая кожа Сколько это франков двести, наверное.
Да нет, довольно прохладно отозвалась я, франков десять. У меня туфли развалились, а там, через дорогу барахолка.
Но они же новые! возмутилась дама. Зачем вы мне голову морочите?
С неподдельным изумлением я воззрилась на свои ноги и поняла, что сабо действительно практически ненадеванные. И, наверное, действительно кожаные, раз эта дама так считает. Я-то в таких вопросах слабо разбираюсь. Что ж, возможно, я купила краденную вещь. Или кто-то выбросил у богатых свои причуды.
Кончилось тем, что почти вся группа ринулась на толкучку, но вернулась довольно быстро, причем сильно разочарованная: барахолка и есть барахолка, обноски и лохмотья. Так и осталась у них абсолютная уверенность в том что я их просто разыграла, а сабо привезла из Москвы. Или купила накануне в одном из магазинов, пока нас возили в автобусе на обзорную экскурсию по городу: периодически-то мы из автобуса выходили и что-то там рассматривали. Я их не переубеждала, мне вообще было глубоко наплевать на то, какие умозаключения они делают насчет моего поведения.
Но в этот раз нас водили по городу с обзорной экскурсией пешком, и я искренне наслаждалась каждой минутой. Правда, уже к исходу дня обнаружила, что полноценному наслаждению что-то мешало. Поразмыслив, я пришла к выводу, что мешает сама обстановка. В замечательном городе Париже не оказалось многого того, к чему я за тридцать с лишним лет жизни привыкла в родной Москве.
Во-первых, не было грязи. То-есть, разумеется, по нашим меркам. Одно дело бросить окурок или бумажку на тротуар, где и без того хватает всякой дряни, и совсем другое на абсолютно чистые плитки.
При том, что местные жители курят даже там, где у нас это категорически запрещается: в метро, магазине и так далее они как-то исхитряются не оставлять следов. На мою психику, например, это действовало просто угнетающе.
Во-вторых, не было очередей. Ни за чем. Согласитесь, что войти в магазин, полный народу, потолкаться у прилавков, убедиться, что купить ничего невозможно из-за цены и с достоинством удалиться это элементарно.
Но войти в пустой магазин, где продавец или даже сам хозяин встречает тебя, как дорогого гостя, и уйти с пустыми руками задачка не из легких. Меня постоянно грызла совесть из-за того, что я как бы отрываю от дела занятых людей и ничем им потерянного времени не компенсирую.
В-третьих, все вокруг улыбались. Просто так или друг другу. У нас таких «улыбчивых» обходили бы за километр ясно же, что с приветом. А тут наоборот: все друг другу рады, все в хорошем настроении и практически все мужчины выражают достаточно прозрачное намерение поухаживать за белокурой туристкой. Впрочем, цвет волос тут значения не имел: по-моему, французы автоматически волочатся за каждой юбкой. Это у них что-то вроде национального спорта.
И выражают это не только обращением, но и бесчисленными комплиментами. Француз, кажется, заболеет, если за пятиминутную беседу не найдет возможности сделать минимум восемь комплиментов: прическа, улыбка, глаза, руки, колечко, ноги, платье, обувь Голос, разумеется, музыкальный. А уж французским мадам владеет в совершенстве.
Если с прической и улыбкой меня еще можно в чем-то убедить, то насчет языка и акцента сомнений не было. Мой французский далек от совершенства, тут я себя не обманывала, а то, что я русская, французы определяли с первого слова. Наверное, именно в нем «неуловимый» акцент был особенно заметен.
Но все равно абсолютно все клялись, что мадам разговаривает как настоящая парижанка, и акцент пропадает со второго слова. Ох, уж эта французская галантность! Ее масштабы невозможно себе представить, пока не столкнешься с ней, так сказать, лицом к лицу.
В Париже я сделала еще одно сногсшибательное открытие: французам на самом деле наплевать, что на даме надето. Хотя культ женщины там находится на должной высоте. Неписаное правило каждого уважающего себя француза говорить даме комплименты. Даже своей законной мегере он ежедневно делает не менее восьми комплиментов, причем так же естественно и непринужденно, как мои соотечественники пользуются ненормативной лексикой. А уж сделать комплимент той, за которой еще только ухаживаешь Тут, как говорится, пределу совершенству нет.