Через неделю Василий Лукич Долгоруков в сопровождении пристойной свиты выехал во Францию, снабженный всеми необходимыми документами и инструкциями. А вслед за ним полетело очередное донесение Кампардона:
«Только одна невеста внука короля английскаго может считаться соперницею Елизаветы. Но король французский не может жениться иначе, как на католичке, а в Англии никогда не согласятся, чтобы великобританская принцесса публично отреклась от протестантства. Напротив того, русская принцесса легко отречется от своей религии для блестящаго брака, и Елизавета обратится в католичество, подобно тому, как мать ея, протестантка, приняла восточную веру. Так что остается только поторопиться этим делом».
Пришедшее в Россию месяц спустя послание Долгорукова показывало, что он весьма усердно принялся за порученное ему сватовство, благоразумно не затрагивая вопроса о польском престоле для жениха принцессы Натальи, но упирая, в основном, на огромное приданное обеих невест и сводя все проблемы к средствам обеспечения принцессы Елизаветы на случай ее спаси Господи и сохрани! вдовства.
Когда речь все же заходила о расчетах герцога Орлеанского на польскую корону для своего старшего сына, Долгоруков лишь пожимал плечами:
Да, нынешний король польский может прожить еще лет десять и что с того? Один раз его уже свергали с трона шведы и возвращали на престол русские. Так почему бы не свергнуть его снова в пользу французского принца и с поддержкою русских?
Аргументы русского посланника произвели на регента и его советников огромное впечатление. Но кто знает, сколько бы еще Версаль раздумывал над решением брачной проблемы, если бы в очередном послании Кампердона регент не прочитал бы о том, что в Петербург прибыли два принца Гессен-Гомбургские, и что государь принял их весьма ласково.
Герцог Орлеанский распорядился отправить в Петербург портрет своего сына, герцога Шартрского, якобы для того, чтобы принцесса Наталья могла оценить своего будущего супруга. Смысл сего послания был ясен обеим сторонам: договоры будут подписаны со дня на день, обеих принцесс надлежит собирать в дорогу на новую родину.
И в те же дни Пётр допустил, наконец, к себе светлейшего князя Меншикова впервые за долгие месяцы полуопалы.
Александр Данилович, одетый против обыкновения скромнейше, бросился на колени, едва переступив порог царского кабинета. Каем глаза косил на лицо Петра: не всколыхнется ли в том прежнее, не помилует ли вчистую, как уже не раз бывало. Но лицо императора оставалось непроницаемым.
Встань, князь, сухо сказал он. Когда на свадьбу к дочери позовешь?
Так ведь, мин ваше величество государыня-то изволила предложить
При чем тут государыня? нахмурился Пётр.
А при том, ваше величество, заторопился Меншиков, что ее величеству желательно за Сапегу свою племянницу выдать, а Машке моей она другого жениха посулила сыскать.
Посулила, говоришь? с обманчивой мягкостью переспросил Пётр. Сейчас я тебе посулю: ежели через неделю твоя Машка не станет графиней Сапегой, я графа сего из России вышлю. Он на запад поедет, а ты со чадами и домочадцами совсем в другую сторону. И без поклажи. Уразумел?
Не губи, государь! Всю жизнь тебе служил, живота не щадя
А теперь решил Катьке послужить? Думаешь, она после меня на престол взойдет? Ну, отвечай!
Так разве ж я один пробормотал Меншиков. Все исполню по твоей воле, мин херц, не гневайся. Машку с Сапегой мигом окручу и пущай в Польше едут.
А мы с тобой сейчас поедем невесту твоему сыну сватать.
Меншиков побледнел до синевы: в таком настроении Пётр мог женить его сына на последней дворовой девке.
Не пужайся, доволен останешься. К Долгоруким поедем, княжну Елену в супруги твоему недорослю просить. Я чаю, князь мне не откажет И вот еще что: те три миллиона, что украл ты, Данилыч, вынь и положь мне немедленно. Два миллиона на приданное принцессам пойдут, третьему я применение сам сыщу.
Да где же я
А где хочешь, равнодушно ответил Пётр. А после того, как Машка с графом повенчается, а сын твой на княжне Долгорукой женится, повелеваю тебе отъехать в какое-либо имение твое.
Меншиков молча поднялся с колен. Лицо его враз осунулось, светлейший будто постарел за эти минуты лет на двадцать.