Однажды, когда я услышал, как мама бросила отцу: «В доме совсем есть нечего», я моментально сообразил, какой подарок нужно преподнести маме на Восьмое марта. Конечно же, я подарил ей скатерть-самобранку. Мы пошли с бабушкой в магазин и её купили. Мама горячо меня благодарила, нежно целовала и говорила, что я её золото.
Я посмотрел на Катю и спросил, что дарил ей на женский праздник её сынишка. Пока Катя вспоминала, Руслан выразил своё удивление и непонимание:
Блин, Андрюх, ты всё-таки какой-то странный!.. Иногда как спросишь чего-нибудь Совсем не в тему
Чего это не в тему? Всё в тему, Рус! Вот ты бы взял и подарил Кате скатерть-самобранку!
А на хрена она ей?
Действительно, Андрюш Не нужна мне никакая скатерть-самобранка. Мне нужен кошелёк-самобранец. Вот он сидит, кивнула Катя на Руслана и снова принюхалась. И всё-таки у вас тут тоже чем-то пахнет
Послушай, Рус! Выключи ты этот фумитокс! Пусть лучше из меня кровь пьют, чем ты меня этой хренью всю ночь травить будешь, сказал я.
Эту хрень Катюха мне сама подсунула. Я вообще в бытовом барахле не разбираюсь.
Это мужское. Я тоже в бытовом барахле не разбираюсь, да и отец мой Вспомнилось, как он подарил маме на день рождения швейную машинку. Все этой машинкой восхищались, повторяя очень красивое слово «автоматическая». Слово-то красивое, а сама машинка жуть и ужас. Сначала я был уверен в том, что она шьёт сама, как, допустим, автомат наливает газировку. Но почему-то машинка никогда ничего сама не шила, а маме доставляла бесконечные хлопоты с ремонтом.
Бардак у вас здесь. Дай-ка это сюда, я его туда положу, говорит Катя, что-то берёт и куда-то кладёт.
Чисто женское, мамино. Мне вообще всё равно, где что лежит. Но в детстве я любил радовать маму чистотой и порядком. Однажды она намекнула, что самый большой подарок для женщины это когда в доме всё чисто и убрано, ничего лишнего нигде не лежит, под ногами не валяется. Намекала она об этом «подарке» отцу всё утро, потом, наконец, окончательно очень громко намекнула и ушла. Отец улёгся на диван с газетой и уснул. А мне захотелось сделать приятное обоим. Первым делом я взялся за самое что ни на есть лишнее, которое всем всегда мешало, то есть за швейную машинку, подаренную папой. Она валялась в коридоре без колеса, без подставки, об неё все спотыкались, каждый раз чертыхаясь. Задача была нелёгкой. Пока я эту машинку до окна дотащил, пока она вниз с пятого этажа долетела
Потом вдруг выяснилось, что я сделал что-то очень не то. Мама мне всё пыталась втолковать: «Андрюша! Машинка была не испорчена, а технически неисправна! Выбрасывают только то, что совсем испорчено!» Я кивал головой, но не понимал, как ни пытался, разницы между «неисправно» и «испорчено».
Кать, что ты там вычитываешь на упаковке? Думаешь, нам испорченную колбасу подсунули? спросил Руслан.
Представь себе да. Я всегда смотрю на сроки годности. Это не испорчено. А вот это, Катя взяла нарезку сыра, можно смело выбрасывать.
Что? Совсем испорченный? нахмурился Руслан.
Катя молча швырнула сыр в мусорное ведро.
Однажды мама сильно меня озадачила и даже испугала: она сказала, что я стал «совсем испорченным ребёнком». Я подумал: и что же теперь меня можно выбросить? Выбрасывают же то, что совсем испорчено. И мне сделалось смертельно страшно. В двух кварталах от нас стоял двухэтажный дом с заколоченными окнами. На следующий день, проходя мимо этого строения, я вдруг ясно представил, что в этом доме живут «совсем испорченные» дети и они, бедняжки, заколотили окна, чтобы их не выбросили! Я спросил у отца, что это за дом.
Бывший детский.
«Бывший значит, детей уже наверняка выбросили» заподозрил я.
Другое мучительное переживание связано с моими руками, которые, оказывается, у меня не оттуда растут. Стоило мне взяться за какое-нибудь устройство или механизм, я обязательно «скручивал ему голову».
Я интересовался техникой с трёх лет, отчего бедная техника часто страдала.
«Что ты там всё крутишь, винтишь? Лучше бы В гостях у сказки посмотрел» роптала бабушка. Но я не любил сказки. Наверно, надо было любить и читать, тогда бы я наверняка знал, как жить так, чтобы было как в сказке. Но, по собственным ощущениям, я жил не как в сказке, а словно внутри какого-то огромного и сложного электронного механизма, пытаясь разобраться в том, что связывает людей, к чему припаяны их интересы и мысли.