Алло
Привет, это я, Игорь.
Блин! Ты что, с ума сошел? Что такое?
Где ты взял этот ролик? С немцем?
Ну, там же
Слушай, у него странная маркировка на титульном листе не такая как обычно. Куча штампов.
Да мало ли, что там написано. Ты просил нечто интересное, я обратился к своему человеку И на тебе. Что не так?
Да все так! Хороший ролик. Но почему его нет в описи? Я специально сверялся.
Там много чего нет. Вот про карты я тебе говорил вчера? Их тоже нет но они есть. Что непонятно?
Ты хочешь сказать, что эти документы в свободном доступе отсутствуют?
Ну, да. Я о чем говорю!? Радоваться надо!
Все, вопросов не имею.
Ну, ладно тогда, давай
Погоди. У тебя есть переводчик вменяемый?
Да есть кое-кто, только дерут по 1012 баксов за страницу. Дорого.
Это точно! Других вариантов нет?
Нет. А что, много переводить?
Да ролик вот этот, дневник, надо бы полностью. Все 498 страниц.
Ха! Это сколько получается? У тебя что, есть лишние 5 штук баксов?! С ума сошел?
Ну, хотя бы частями. Фрагментарно. Выберу самое сложное, это на перевод, а с остальным сам поковыряюсь.
Ну, дерзай. Кстати, есть место, где можно попробовать поискать переводчика. Не факт, конечно, но Сейчас удивишься Знаешь магазин «Нумизмат» на Таганке?
Нет.
Пиши: угол Гончарной улицы и Гончарного проезда. Метро там недалеко найдешь. Место это, в общем-то, заметное постоянно народ толпится. Люди разные, занимаются не только монетами. Сходи, присмотрись. Там разберешься. Ну, все, я спать, хотя, какое там?.. Весь сон сбил! Все, пока!
Пока!
В коридоре, сидя столбиком в метре от двери, терпеливо ждала Маруська. Увидев меня, она снялась со своего «поста» и направилась на кухню, оборачиваясь, иду ли я следом?
Накрошив ей в миску сырой телятины и заварив свежий кофе, я решил никуда сегодня не ездить, а попробовать перевести еще несколько страниц, чтобы хотя бы понять, какое дело погнало этого немца в Бессарабию, и зачем в дневнике цитируются воспоминания Кнорринга и Стогова.
К часу дня я успел обработать еще несколько страниц. Большое количество ошибок при распознавании текста затрудняло работу, а их правка вручную отнимала много времени. Однако самое главное было впереди перевод. Жена проснулась и, занявшись наведением порядка, гоняла меня из кухни в комнату и наоборот, обвиняя в бездельничестве. При этом мне напоминали о неоконченном ремонте, о необходимости съездить на рынок за продуктами и, вообще, пробежаться по магазинам. Оказывается, «у нас кончилось то, заканчивается это, и вообще холодильник пуст, а еще надо бы присмотреть плитку для ванной комнаты и сантехнику». В общем, достаточно быстро я сдался чтобы обеспечить себе свободный вечер, необходимо было удовлетворить большинство озвученных желаний, и мы поехали по магазинам.
Конечно, все успеть невозможно. Это просто нереально. Когда мы вернулись, перегруженные пакетами с едой и впечатлениями от предстоящих затрат на ремонт, уже темнело. Разделив обязанности на кухне, вместе приготовили ужин, покончили с ним, и я, наконец, получил возможность продолжить работу.
Время пролетело незаметно, и ближе к часу ночи, удовлетворенный результатом, я получил следующее.
5 октября 1791 г.
«Ехали шагом. За несколько верст от ночлега стало рассветать. Княжья карета остановилась. Сопровождающие выскочили из экипажей и окружили карету. Больной держал в дрожащих руках святую икону, везде и всегда его сопутницу, лобызал ее, обливал слезами, рыдал, взывая:
Боже мой, Боже мой!
Несколько успокоившись, пожелал выйти из кареты и лечь на траву.
Его уложили на ковер, подложив под голову кожаную подушку. Князь лежал, ничего не говорил, стонал, но казался, однако же, покойнее. Смерть и тогда еще никому не пришла на мысль. Так лежал он на траве, на чистом утреннем воздухе, под открытым небом. По небу бежали облака, что-то говорили окружившие его люди. Браницкая плакала, склонившись к голове князя. Рядом находились генерал-поручик Голицын, генерал-майор Львов и обер-кригскоммиссар Фалеев, доктора Тиман и Массот, штаб-лекарь Санковский.
Так прошло три четверти часа
Князь поднял взгляд на лекаря и прошептал:
Спаси меня, я полцарства дам тебе.