Охренеть! Об этом роман писать нужно!
Роман и Валера снова счастливо улыбнулся.
У меня тоже сейчас потеря пожаловался Кирилл.
Вдохновение потерял? расхохотался Валера.
Закрыли сайт, на котором я выкладывал свои вещи. Что-то восстановил, конечно, но процентов двадцать-тридцать утекло.
А что, у тебя на компьютере ничего не сохранилось?
Осталась мелочь какая-то, я же прямо в окне браузера писал многие вещи. Так что-то у меня, что-то у друзей, что-то печаталось, я даже писать снова ручкой начал, чтобы хоть черновики остались, если что, вздохнул Кирилл.
А с администрацией сайта нельзя связаться?
Да пробовал я. Не отвечают.
Кирилл подумал, что вернулся Валера, он только закрыл за ним дверь.
На пороге стоял небритый, низенький мужичок в коричневом полупальто, зелёной кепке и стоптанных кроссовках, у которых не то чтобы цвет было сложно разобрать, а сложно было не спутать, на какую ногу надевать. В руках полиэтиленовый мятый пакет, мелодично позвякивающий.
Вы ко мне? удивился Кирилл.
Вы не хотели бы вернуть утерянное, то, о чём сожалеете? спросил мужичок.
Сколько?! Кирилл тут же понял, что вот она его удача.
Тысячу, произнёс мужичок.
Кирилл нервно выхватил из кармана тысячу и отдал. И смотрел, как мужичок медленно расправляет бумажку, смотрит её на свет и с трудом засовывает в лопатник, распухший от тысячных купюр.
Скажите, а откуда вы достаёте?..
Прошлое? поднял взгляд выцветших глаз мужичок.
Да да, верное слово Прошлое, произнёс Кирилл.
А не всё ли вам равно? удивился мужичок, доставая из пакета кипу бумаг.
Всё равно, выдохнул Кирилл.
В кипе были утерянные рассказы и те, о которых он помнил: «Зов мечты» про наркоманов, «Бордово-чёрный» про вампира, который хотел, чтобы пили его кровь, «Забей меня насмерть» про влюблённую клоунессу; и рассказы, о которых он совсем забыл.
Кирилл перебирал рукописи и думал о том, почему они так важны. Да, они часть его. Но ведь он мог их переписать заново. Возможно, лучше. Не стал бы, конечно. Потерялись и потерялись. А здесь случайное возрождение. Не смог бы он их восстановить, не вспомнил бы. В рассказах он прошлый. Он же, но другой. Надо двигаться дальше.
Кирилл перевернул лист и начал писать новое.
Через неделю позвонил Валера.
Знаешь, всё то же. Ничего не изменилось, говорил он упадочным тоном.
Что не изменилось?
Сунулся я со своими старыми картинами и получил по мордасам.
Сожжёшь? поинтересовался Кирилл.
Нет, отозвался улыбкой Валера, это же прошлое
Да.
Кирилл разослал первые десять глав романа издателям, и посыпались звонки. С первым он говорил вежливо, с пятнадцатым угрюмо кивал трубке. Потом отключил телефон. Роман получился. Надо было писать. А потом продаваться дороже.
Кирилл положил перед собой чистый лист бумаги и вспомнил, что первый роман написал в пять лет. «Чёрный парусник» так он назывался. Много героев, загадочные убийства и даже любовная линия, где девушка доводит до помешательства своего любимого, и он прыгает за борт. Подробностей Кирилл не помнил.
«Было бы интересно его перечитать», подумал он.
Тетрадки, в которых написан роман, были отправлены на помойку мамой вместе со школьными тетрадями
Раздался звонок в дверь.
Всё тот же мужичок в поношенных одеждах и с затёртой фразой:
Вы не хотели бы вернуть утерянное, то, о чём сожалеете?
Сколько? поинтересовался Кирилл.
Тысяча, отозвался незнакомец.
Нет, сказал Кирилл и захлопнул дверь, успев увидеть кончик той самой тетради, доставаемой из пакета.
Его роман пользовался успехом и моментально испарялся из магазинов.
Кириллу нравилось заходить в магазины и смотреть, как расхватывают книгу. Новенькая, пахнущая типографской краской.
Как-то, заскочив в книжный магазин, он впал в ступор. Рядом с его романом стояла книга, которая покупалась лучше. Но не это было главное. Книга называлась «Чёрный парусник» и стоила тысячу рублей.
Кирилл схватил томик и стал жадно перелистывать. Это был его текст. Немного стилизованный, но его! Только автором значился С. Кириллов. В первый раз за последнее время он купил книгу в дорогом магазине, а не в старой книге.
Пришёл домой и вчитывался, внюхивался, вгрызался в страницы. Прошлое нахлынуло огромной волной и оглушило. Он помнил теперь написание каждой буквы своих тетрадей.