Чуть выше среднего роста, слегка обаятельно сутулый и очень пропорциональный. Брюнет с зелеными глазами. Умный, сдержанный, закрытый. «Трещина» в голосе, аристократически впалые щеки, всегда серая тройка и элегантное пальто. Можно вообразить себе, как смотрелся такой персонаж на преимущественно женском факультете.
Это была факультетская «детская болезнь» в ноябре, после первого самодеятельного конкурса, восемьдесят процентов первокурсниц влюблялись в Смирновского. Обыкновенное дело. Поскольку, даже если б Димка очень хотел, он все равно не смог бы обратить внимание на всех соискательниц, большая часть от этой, чисто созерцательной, любви излечивалась через пару месяцев. Хуже было с теми, на кого он все-таки внимание обратил.
Так вот, тогда на худсовете он посмотрел в риткину сторону. И больше не отвернулся. Протянулась ниточка, которую заметила не только Ритка, но и димкины ревнивые соседки.
Сценарная группа, сказала тут Елена Семеновна, обращаясь к Ритке с подругой, вам поможет Дима Смирновский. Выйдите, поговорите, договоритесь, что и как.
Ритка встала и пошла к двери. Димка встал вслед за ней.
Дима-а! Ты верне-ешься? тихонько пропела ему вслед одна из удивленных соседок. Все засмеялись.
«Хрен он вернется,» решительно подумала Ритка.
Повстречались, как говорится, два барана, юные разбиватели сердец Ритке было семнадцать, а Димке двадцать: в том нежном возрасте разница огромная. С одной стороны, он и чувствовал себя наставником: книжки давал читать, таскал за собой по студиям и окололитературным тусовкам. После исторического худсовета они словно склеились боками, как сиамские близнецы Чанг и Энг. С другой стороны, то, что сначала воспринималось, как очередной милый романчик, скоро стало занимать Димку как-то совершенно иначе: уж больно необычной оказалась девочка Рита. Он исходно обратил внимание на красивую, совсем юную черноглазую девочку. На вид ей было как раз ее семнадцать, эмоции тоже такие То, что обнаружилось потом, и что Димку удивляло в Рите, он про себя называл словом «голова». И прибавлял: «Незаурядная». С Риткой было интересно. Необычно. Странно. Ярко
Они шлялись по вечернему Невскому, под руку под димкиным зонтиком. Они были до того красивой парой, что нередко посторонние бабушки при встрече начинали промакивать платочком глаза. Ритка клала ладошку на мягкий рукав димкиного серого плаща, и слушала тихо шуршащую по черному зонтику морось. Мимо плыл золотой Гостиный Подсвеченный зеленым Елисеевский Последняя пара шахматистов в Катькином саду Вечернее суматошное метро как оказалось, они еще и жили рядом, в семи минутах ходьбы друг от друга
Они целовались впервые 16 октября 1982 в риткином подъезде у батареи.
Чего это? Ты целуешься с открытыми глазами! удивлялся Димка. В книжках написано, что так не бывает.
Так мне ж тоже интересно на тебя смотреть! отбивалась Ритка. Это было и вправду интересно. У него менялось лицо. Исчезала ирония, острый взгляд расплывался, вспыхивали щеки, а дыхание становилось длинным, как при вдыхании цветочного аромата.
Ну, и какое у меня лицо?
Какое-какое Глупое, эсквайр!
Факультет учился во вторую смену, занятия начинались в час пятнадцать. Чаще всего эти двое встречались по утрам у Димки дома, и редко потом не опаздывали. Но ничего серьезного между ними не было. Ритке было семнадцать лет, и она держала данное матери слово: блюсти девичество до совершеннолетия. Обещание она потом все равно не выполнила, но это оказался уже не Димка Димка же и пальцем не пошевелил, чтобы ее уговорить. В этом был весь Смирновский ничего и никогда он не стал бы добиваться, был готов взять только то, что само в руки свалится. В принципе, его понять можно: ему двадцать было всего. Девочка-ребенок, дочка преподавательницы, страх оказывался сильнее любых желаний.
Ритка понимала, что Димке тяжело ограничиваться ласками. Они пытались иногда просто сидеть рядышком и читать книжки, но удержаться от волшебных незавершенных безобразий не получалось: сначала что-то эдакое появлялось в том, как они произносили слова, потом сбивалось дыхание, пара текстов невпопад, потом Ритка вдруг замечала, что он смотрит не в книгу, а на ее губы И тут Димка руку, которая лежит на спинке дивана, сгибал в локте, и легко-легко пальцем проводил Ритке сзади по шее Бац! падала книжка. И джаз, у Димки всегда играл джаз