А Нина была он сам. Нина к нему словно приросла. Никто не знает, был ли у нее кто-то еще. Миша не спрашивал, это не было важно. В какой-то момент они даже попыталсь жить вместе. Но в момент, когда Миша решил, что, по его собственному выражению, «пора двигать на запад», и начал предпринимать к этому шаги, наличие Нины его в средствах не ограничивало. Это было начало восьмидесятых.
Миша решил уехать в Америку, и, после блестящей и скандальной защиты диссертации, фиктивно женился на гражданке Великобритании, чтобы выехать из страны.
Нина оставалась в Москве.
Серебристый самолет поднимался над лесами Подмосковья, провожаемый взглядами грибников.
Так Миша оказался в Риме, по дороге в Штаты.
II
Студентка первого курса психологического факультета Рита Летичевская попала в эпоху звездопада. Реализованный девичий сон: семнадцатилетняя Ритка, в зеленой шапочке с огромным помпоном на нитке, шла через эти месяцы, и на каждом шагу к ее ногам с мелодичным звоном падали мужики. Кого там только не было, в этих придорожных сугробах! Прибалты и евреи, борцы и метатели молота, митьки и диссиденты, начинающие композиторы и актеры Ритка назначала пробные или полуделовые свидания по пути своего следования в институт к часу дня слишком много было желающих. Она их расставляла в узловых пунктах точках посадок и пересадок: возле дома, у метро Академическая, площадь Восстания, знаменитый «микроклимат» (выход на канал Грибоедова со станции метро Невский Проспект) из расчета минут по десять-пятнадцать на каждого.
Соответственно, каждый кавалер провожал ее ровно до следующего, после чего был отпускаем величественным жестом. Драть ее было некому.
Кажется, итальянцы, описывая существо женского пола в переломный год от подростка к девушке, употребляют выражение «красота дьявола». Трудно понять, отчего так происходит. После того, как сумасшествие, продолжавшееся около года, закончилось, никогда больше Ритка, превратившаяся позднее в весьма красивую молодую женщину, не имела успеха, даже отдаленно похожего на тот ажиотаж. Может, это в какой-то мере объясняет дикую самоуверенность и склочность ее тогдашнего поведения. Откуда ей было знать, что такое не навсегда?
В семнадцать это еще был такой лохматый чертенок: скорее резкий, нежели грациозный, скорее яркий, чем изысканный Но все нужные составляющие были уже при ней: и ладные ножки, и тонкая талия, и покатая несовременная линия плеч, словно созданная для открытого бального корсета, ее не могли спрятать даже модные в те годы подплечики, и невоспитанная грива темно-темно-рыжих волос, а главное огромные, глубокие черные глаза на нежном лице такой контрастной белизны, какая встречается почти исключительно у рыжих
И на первом курсе Рита встретила Диму Смирновского.
Вообще, Дима учился у Елены Семеновны ритина мама преподавала на психфаке, и как-то заходил к Летичевским, когда Ритка была еще восьмиклассницей. Потом он рассказывал, что запомнил, как черноглазая девочка в цветном вязаном пончо открыла ему дверь. А Ритка вот его совершенно не запомнила. Позже мама взяла Ритку на спектакль факультетской студии «Голого Короля» Шварца. Димка играл Христиана и очень красиво целовался с Герцогиней ослепительной Зариной Манукян.
Тогда Ритка его запомнила, но, пожалуй, не очень-то прониклась. Хотя где-то в голове отложилось, что о нем шепталось чересчур много девушек. Ритка всегда была чувствительна к таким вещам.
Став первокурсницей, Ритка тут же кинулась с головой в эту же самую театральную самодеятельность. Елена Семновна руководила художественным советом от преподавателей, и вела заседание 9 октября 1982 года. Среди девушек сидели за столом двое парней-старшекурсников, их представили: Юра и Дима. Тут Ритка и фамилию вспомнила, и дамский ажиотаж. Удивилась: «как картинка» Юрка Залесский показался ей теперь даже симпатичнее, он был блондин, а Ритка имела слабость к блондинам. Но тут Димка улыбнулся кому-то, двинулся, посмотрел в риткину сторону И она все поняла.
Димка, что и говорить, был красивый молодой человек. Не брутальной красотой качков и суперменов, но и не красотой смазливых манекенщиков. Тип его, если уж брать знаменитостей, можно примерно определить, как тип Константина Хабенского (который в те времена еще только-только надел пионерский галстук): тонкая ирония и неповторимая пластика движений.