Как и десять дней назад, Танькин калькулятор показал, что на поездку туда денег у нас хватит. По словам жены, этого нам вполне достаточно, чтобы, ничего не опасаясь, отправиться в дорогу. А когда я, как и десять дней назад, осторожно поинтересовался, мол, туда мы, допустим, доберемся если автомобиль не развалится по дороге, а на какие деньги приедем обратно, Танька тоном школьного учителя, которому донельзя надоело объяснять простые истины ленивым и глупым ученикам, повторила то, что я уже не раз от нее слышал:
Мы едем не для того, чтобы посмотреть на замок Иф, в подвале которого сидел граф Монте Кристо, или полюбоваться французской архитектурой, а также экспонатами марсельских музеев, для этого времени у нас, к сожалению, не будет. Мы едем торговать: наш кооператив заплатил немалые деньги и арендовал девять квадратных метров площади в самом большом павильоне на Международной Выставке ярмарке. И мы должны заработать! Конвертируемую валюту! За одну, как у нас, матрешку французы с радостью выложат не меньше сорока франков!
Танькин оптимизм и на этот раз оказался сильнее моих сомнений.
И вот, когда все было так хорошо продумано и подсчитано, подлая подножка министра финансов: подорожал бензин.
Я вопросительно смотрел на жену, время от времени косился на экран ее японского калькулятора. А Танька, помучив меня долгой паузой, наконец, захлопнула черную крышку своей игрушки, выключила телевизор и только после этого, улыбнувшись, объявила:
Едем послезавтра!
В Марсель, в Марсель!
Танька села в кресло.
«Что она придумала?»
Чтобы из за новой цены на бензин заткнуть дыру в нашем по копейке рассчитанном бюджете, план жены предусматривал: во первых, с завтрашнего дня в два раза сократить расходы на еду (предвидя мои страдания от неизбежного отсутствия за столом мяса, Танька выразилась дипломатично: «перейти на диетическое питание»), во вторых, отнести в комиссионку заячью с лисьим воротником шубу, которую Танька, председатель районного Общества защиты животных, уже три года принципиально не надевала даже в самые лютые московские морозы.
Нет таких трудностей, которые не придумали бы себе большевики! глупо хихикнул я и, ни словом не возразив плану, обнял Таньку.
Глаза Таньки засветились, как в солнечный летний день васильки в поле. Очень хотелось ей повидать Марсель.
Мне тоже.
2Через два дня рано утром на метро я приехал в кооперативный гараж «Выхлоп», где на третьем этаже в отдельном боксе стоял наш автомобиль недавно купленный на одном из московских специальных базаров фиолетовый «Форд сиера». Машине по документам было семь с небольшим лет, но мы с Танькой подозревали, что, подобно подвянувшей, но еще не потерявшей веру в свое будущее красавице, она с некоторых пор благодаря милиционеру, который узаконивал российское гражданство автомобиля, настоящий свой возраст скрывает (как скрывал милиционер сумму полученной за ту операцию взятки).
Когда «железный занавес», много лет перегораживавший Европу, стал постепенно раздвигаться в Советском Союзе началась горбачевская «перестройка», среди первых визитеров на цивилизованный Запад были молодые широкоплечие парни, которых из всех зарубежных соблазнов интересовали только рынки подержанных автомобилей. И рынки эти, благодаря парням, стали быстро оживать. Вместе с еще надежно державшимися на колесах «трехлетками» Европа повезла продавать срочно подремонтированные, подкрашенные старенькие «Фольксвагены», «Форды», «Пежо», прочие знаменитых фирм изделия, которые уже с трудом доживали свои последние полезные годы и еще недавно готовились отправиться не на автобазары, а на автомобильные свалки. Спрос на этот товар быстро повышался, и какие бы цены ни называли продавцы, покупатели не торговались (далеко не полиглоты, они объяснялись на рынках в основном жестами и междометиями).
Купленные машины парни, надеясь выгодно перепродать, перегоняли на Родину, где на простенькие по качеству и достаточно дорогие «Жигули» («гордость отечественного машиностроения» годами писали в газетах) все еще продолжали стоять многолетние очереди. С удовольствием сбросив нам бывшее в употреблении старье, Запад на одну позицию ослаблял наш вечный и многоликий дефицит.
Купленный нами «Форд» тоже был из за границы. Несмотря на возраст, все части машины были на месте и радовали нас бесперебойной работоспособностью. Иногда, правда, переключая рычаг коробки передач, я будто слышал легкий щелчок где то под днищем, но поскольку это случалось «иногда» и «будто», щелчок меня со временем перестал смущать.