Колька прав. Послушаешь его и жить хочется. И в армию не страшно идти. Мне бы с ним, заморышем, в одну часть попасть вот бы здорово было. А после армии в какой-нибудь вуз поступить, пусть даже на заочное отделение. Выучиться на инженера и уехать куда-нибудь. На Крайний Север или в Сибирь
А осенью город всколыхнула жуткая история о том, как один больной на голову чувак, застукав свою девушку в койке с другим, нанес ей девятнадцать ножевых ранений. Его Валерой звали. А ее то ли Ольгой, то ли Ириной. Но я сразу понял о ком речь.
Девушка из морга
Спешка нужна только при ловле блох и спаивании чужих жен. Работа в морге этого не терпит. Тут спешить нельзя: взял скальпель не суетись, веди твердой рукой разрез от горла и до лобка. Иглу вынул шей, соединяй края человеческой кожи, чтобы на теле ровненькая такая косичка получалась. На то ты и санитар посредник между живыми и мертвыми, имя которого Легион.
Кто бы знал, сколько возни бывает с утопленниками: поверхностные слои кожи у них облезают от любого прикосновения, надави посильнее и потечет человеческая студень, а на кистях рук кожный покров отделяется вместе с ногтями в виде перчаток. А вонища! Хуже чем на мясокомбинате!
Привычка, конечно, вторая натура: стой и дыши в две ноздри, словно в уборной вырос. А не можешь проси респиратор, только где его взять, если даже хозяйственного мыла выдают строго по одному куску в месяц? Но лучше не вякай! Работай молча, возись, блин, с каждым жмуром, как с грудным ребенком.
Но, если утопленники дело сезонное, то жертвы ДТП поступают круглый год. И у каждого второго открытые переломы, разрывы внутренних органов, отрезанные конечности, а то и просто собранные лопатой куски человеческого тела вперемежку с землей. Кровавое месиво, как в фильмах ужасов, этакое возвращение живых трупов! Спасибо хоть для мотоциклистов шлемы придумали все легче после аварии мозги собирать. А куда денешься такая уж работа у санитаров патологоанатомического отделения. Знают, на что идут.
Ближе к полудню Паша-Нога приперся. Встал в дверях секционного зала, по-хозяйски привалившись спиной к косяку. Грязный. Небритый. С засохшими ссадинами на лбу и распухшей изуродованной верхней губой вокзальные бомжи и то приятнее выглядят. Засаленная до блеска ветровка, как всегда, нараспашку, под ней грязная майка, обвисшие на коленках брюки-трико, стоптанные, без шнурков, туфли надеты на босу ногу. Красавец! Сколько ему раз по-хорошему и по-плохому втолковывали, чтобы в морг больше ни ногой. Не понимает. Пронюхал, что врачи уехали на областную конференцию и тут как тут.
Санек, будь человеком! Друг ты мне или кто? наверное, в десятый раз канючит он, состроив обиженную рожу. Налей граммов пятьдесят, а то сдохну
Подыхай! не поворачивая головы, отвечает Фомичев. Смерть для морга дело привычное.
Тебе же лишняя работа, не подыхает и не уходит Паша. Казенного спирта жалко?
Не жалко, а убывает.
Когда я здесь санитаром работал никому не отказывал: опохмелить страждущего святое дело!
За это и выгнали.
Спорим не за это?
За что же тогда?
Много будешь знать быстро состаришься, интригует Паша. В руках у него появляется пачка «Стрелы». Он ловко щелкает по донышку и сигарета сама выпрыгивает из надорванного уголка. Паша закуривает. Но тебе, как другану, сделаю исключение. Сказать?
Скажи!
А нальешь? глаза у Паши загорелись, словно елочная гирлянда.
Посмотрю на твое поведение. Фомичев открывает воду и небрежно поливает из шлага распластанный на секционном столе труп, затем стаскивает тонкие перчатки и тщательно моет под краном руки.
Откровенно говоря, он не против того, чтобы пропустить с Пашей по пятьдесят граммов спирта. Вчера вечером такая запарка вышла: труп на трупе и трупом погоняет. Семь покойников за день: у последнего даже не успел уложить на место вынутые доктором внутренности. Утром пришел: сердце с печенью на месте, а почки крысы сперли. Совсем озверели! Придется у завхоза отравы просить и травить гадин. Иначе беды не миновать. Две недели назад одному жмуру половой член отгрызли. Но его хоть не видно под костюмом. А если бы нос!
Паша-Нога сразу крысиные проделки заметил. Сам шесть лет в этой дыре горбатился. Уйму народу на тот свет отправил! И прозвище свое здесь получил. Паша-Нога. Знающие люди рассказывали, что однажды принесли в морг из хирургического отделения ампутированную конечность, так называемый операционный материал, а Паша тогда еще неопытный был, куда девать отрезанную ногу не знал. И по пьяному делу зашил ее покойнику в брюшину. А тот при жизни был в городе большим начальником. Скандал тогда разразился страшный. Пашу в милицию таскали. Но что с алкаша возьмешь кроме анализа? Объявили выговор. А прозвище Нога к нему, как с той поры привязалось, так и не отстает. Пятьдесят пять лет мужику, а видно так и помрет Пашей-Ногой.