Кумыкская
Смолоду в битве клинком
Побеждай, а не то
Крепость возьмёшь стариком
Не поверит никто.
Трудно ли быть мужчиной?
Лакская
Нынче всякий говорит:
«Я мужчина, я джигит!».
Очень просто слыть мужчиной.
Очень трудно быть мужчиной.
Дело вовсе не в названье.
Нету мужества в крови
Ты мужчиною не станешь,
Как себя ни назови.
Шли проклятия судьбе
Нету мужества в тебе,
А купить его едва ли
Можно и за сто рублей
И не приварю я стали
К войлочной душе твоей.
Наши деды
Кумыкская
Говорят, что деды были
Боевой народ.
Уксус пили и хвалили,
Говорили: «Мёд!».
Пели, пили,
Аж кряхтели,
Портить пира
Не хотели.
Деды засевали мало,
А зато росло.
Что за год земля давала
На два года им хватало,
Хоть и ели до отвала.
Вот как в старину бывало,
Да прошло.
Трусы
Кумыкская
Кругом тишина
Трусы шумят.
Грохочет война
Трусы молчат.
Свадьба идёт
Трусы вперёд.
Кличут поход
Трусы назад.
Пьют да едят
Трусы красны.
Стрелы летят
Трусы бледны!
Трус говорит,
Я, мол, герой.
Битва гремит
Он за горой.
Кругом тишина
Трусы шумят.
Грохочет война
Трусы молчат.
Асхартау, высок твой нетронутый снег
Кумыкская
Асхартау, высок твой нетронутый снег!
Анадол, ты других многоводнее рек!
Аргамак, ты красив, с чем сравнится твой
Богатырь, есть ли лучше тебя человек?
Что твоя высота, Асхартау-гора?
Достигает орёл твоего серебра!
Анадол, что твоя ширина, глубина,
Если стужа тебя проморозит до дна?
Аргамак, что твоя бесподобная стать:
Ты приучен дорогу коням уступать!
А в тебе что хорошего, сильный джигит?
Ты стоишь перед баем, который сидит.
Что хорошего, если потупил ты взгляд
Перед тем, кто и слаб, и труслив, но богат?
Дождь прольётся
Кумыкская
Дождь прольётся
Хлеб пробьётся.
Бек с беком погрызётся
Наша кровь прольётся.
Трус найдётся
От родины отвернётся.
Песня старых джигитов
Кумыкская
Жизнь прошла, а когда-то мы были и сами
У почтенных отцов, матерей сыновьями.
Тех, кто нас обижал неприветливым словом,
Повергали во прах в поединке суровом.
Мы удачу встречали, скакали мы смело,
И быстрее, чем мы, наша слава летела.
Наша грозная сталь над полями звенела,
Души недругов мы вышибали из тела.
Что же смелых джигитов осилить сумело?
Бедность чёрная сделала чёрное дело,
А потом одиночество нас одолело.
Бесконечный летний день
Даргинская
Бесконечный летний день
Много раз сменяла ночь,
А во мне кипела кровь
Лютой злобою к врагам.
Ночь бескрайнюю зимы
Много раз сменял рассвет.
Я ждала вернётся сын,
Головы срубив врагам.
И голодный аргамак
Кумыкская
И голодный аргамак
Есть полынь не станет.
Хоть и улыбнётся враг,
Хоть и улыбнётся враг,
Другом он не станет,
Другом он не станет.
Сколько смелых джигитов
Кумыкская
Сколько смелых джигитов
Осталось в далёких полях!
Сколько в саклях папах
Одиноко висит на гвоздях!
Сколько в семьях у нас
И в селеньях у нас
Овдовевших невест
И заплаканных глаз!
Если с острой косою
На землю придёт Азраил,
Не уйдёт Азраил
Без души, за которой ходил.
Без души не уйдёт,
Но и он обождёт:
Пусть джигит пред кончиною
С недругом счёты сведёт.
Потерпи, Азраил,
Обожди нас, пока
Не истратим мы пуль
Не затупим клинка!
Смерть джигита
Кумыкская
Солнце взойдёт и блестит, как пятак,
Сядет, и горы окутает мрак.
Храбрый джигит или скачет в седле,
Или недвижно лежит на земле.
Где ж твоя удаль, и где ж твоя сила?
Или звезда несчастливо светила?
Ты ведь клинком поиграл на веку
Там, где меняют башку на башку.
Ствол воронёный
Кумыкская
Ствол воронёный, сосновое ложе.
Где же ты, парень, о господи боже?
Долго тебя под родительским кровом
Мать ожидала живым и здоровым.
Матери старой прочёл грамотей
Злую бумагу о смерти твоей.
Вот и осталась с невесткой-вдовою
Да с извещением с чёрной каймою.
Вороны каркают звонко на ветке,
Плачут в сторонке старухи-соседки.
Но не над телом бессильным твоим
И не над камнем могильным твоим.