Коммуна, как известно, проиграла. В 1871 году либеральное правительство Тьера менее чем за два месяца уничтожило, в том числе проводя массовые расстрелы, в одном только Париже и пригородах до 35 тысяч человек, среди которых были женщины и дети 714 лет.
Хотя, может быть, какие-то там социалисты не всеми числятся по разряду «пассионариев», тем более если они дети. Убили и убили.
В Первую мировую войну общее количество умерших и пропавших без вести французов составило 1 млн 398 тысяч человек.
Вполне возможно, французы к тому времени уже были вполне уверенными, что, если дело так пойдёт, они вообще не вырастут. Посему во Вторую мировую повели себя несколько, что ли, неожиданно.
К началу Второй мировой войны Франция располагала третьей по количеству танков и самолётов армией в мире, уступая только СССР и Германии. Общая численность французских войск насчитывала более двух миллионов человек воюй не хочу.
Теперь загибайте пальцы, считая, сколько дней воевали французы.
10 мая 1940 года немецкие войска перешли границу Нидерландов и Бельгии. В тот же день французские войска вошли в Бельгию. Первое столкновение немецких и французских войск произошло 13 мая. 25 мая главнокомандующий французскими вооружёнными силами генерал Вейган заявил на заседании правительства, что надо просить немцев о принятии капитуляции.
15 дней они воевали!
8 июня немецкие войска достигли реки Се- ны. Утром 14 июня немецкие войска вступили в Париж. 17 июня 1940 года состоялось первое десятиминутное! заседание правительства Франции, возглавляемого маршалом Анри Петеном. Министры единогласно проголосовали за капитуляцию. Две недели на войну, один месяц и семь дней на всю эту катавасию с наступлениями и десять минут на капитуляцию. Вот это подход!
И если Советский Союз к июню 1941 года был уже на добрую половину «страной генетического отребья», которое умудрилось четыре года героически воевать, то кем же была тогда Франция после ста пятидесяти лет войн и революций с такими сногсшибательными результатами? Очень интересно.
Может, отребье лучше воюет?
Впрочем, что мы про Францию да про Францию.
Возьмём, к примеру, США, и снова зададимся несколькими вопросами.
В США, как известно, есть коренные жители индейцы. В своё время с ними воевали на истребление, и теперь они составляют 1,6 % населения страны.
Ещё в США живут негры, у которых тоже была непростая судьба.
Только за 16611774 годы из Африки было вывезено свыше 10 млн рабов, из которых 9 млн погибло по дороге. Не всех их везли в США, но многих именно туда.
По состоянию на 1860 год из 12-миллионного населения пятнадцати американских штатов, где сохранялось рабство, четыре миллиона были рабами. Из полутора миллионов семей, живущих в этих штатах, более 390 тысяч семей имели рабов. Задумайтесь: в каждой четвёртой семье рабы; ну поразительно же.
Учитывая то, что, во-первых, лучшие из индейцев погибли в боях с ковбоями, во-вторых, лучшие из негров умерли по дороге из Африки или сгинули в последующей борьбе за свою свободу, а в-третьих сами Штаты зачастую пополнялись эмигрантами с откровенно криминальными наклонностями, мешавшими им спокойно жить в Европе и в Азии, вправе ли мы назвать и США тоже «страной генетического отребья»?
Рискнёт ли, наконец, наша светская дама произнести такое по поводу Израиля, чей народ, прежде чем собраться на своей новой-старой земле, пережил в XX веке Холокост?
Может она или нет ответьте мне! сказать, а потом спокойно, снисходительно, со своей фирменной улыбкой доказывать какому-нибудь израильскому журналисту, что она ничего такого не имела в виду?
Да хоть даже и о Германии сможет ли нечто подобное она сказать, пусть даже и в ироническом контексте?
Ведь у немцев в XX веке были и две мировые войны, и революции, и путчи, и прочий террор короче, если у нас тут, в России, проживает одно генетическое отребье, то отчего бы у немцев всё сложилось как-то иначе?
Знаю, знаю, знаю и заранее готов предугадать ответ нашей светской дамы на все эти вопросы.
«Я отвечаю только за собственную страну», скажет она.
«Пусть, скажет она, улыбаясь, французы, немцы, американцы и прочие за себя отвечают сами».
Да-да, мы помним.
Если перевести этот ответ с аристократического на обычный русский, то звучит он так: «Хамить можно только русским. Русским всё равно».