Дурочка! Я все мамке расскажу.
Ах ты больная вскочила с кровати, Авраменко начала удирать, но та быстро настигла ее и стала со злобой лупить по всем частям тела, по которым только попадала.
Ой, ай, о-е-ей! Ирина даже не отбивалась, а только прикрывалась руками
Спасибо, поблагодарила Алекс молодую женщину, когда та, выкинув Авраменко из палаты, вернулась на место.
Не за что, ответила драчунья.
Я бы и сама ее усмирила, да напичкали лекарствами так, что и шевельнуться не могу.
Бывает. Меня, правда, не кололи, но таблетки заставляли глотать лошадиными дозами. Я сначала пила, а потом подумала, что я так и дуба дам, и стала их под язык прятать, а потом в унитаз выбрасывать. Тебе сложнее укол под язык не спрячешь.
Да вот же. Я думала, как-бы от них отвертеться, да так ничего и не придумала.
Ты здесь, кажется, тоже на «принудиловке»? За убийство, я слышала?
Да один козел про меня такую парашу по всему городу пустил, что и на голову не наденешь. Знал же, сука, что со мной связываться опасно.
А я за распространение наркотиков, женщина достала из-под подушки пачку сигарет, вытащила одну и закурила.
Раньше здесь не разрешали курить в палатах, заметила Алекс.
Да и сейчас не разрешают. Только я плевать хотела на их разрешения. Что они мне могут сделать? Привяжут к кровати? Мне эти их «суровые» меры «до задницы». Кстати, меня зовут Лена. Лена Кошкина. Ну, все, давай спать. А завтра придут врачи, ты им скажи, что после уколов бешеной становишься, убить можешь, так они тебе, может, таблетки пропишут?
Ага, или «браслеты» оденут и на цепь посадят, со смехом ответила Алекс.
Буквально через секунду Лена громко захрапела.
Алекс задумчиво посмотрела в окно. Там было совсем темно и тихо. Сумрак безлунной осенней ночи был безлик и спокоен. Он навевал грустные мысли, будил старые забытые воспоминания. Всплыло в памяти худощавое лицо молодого красивого мужчины.
Блин, блин, словно отмахиваясь от этих мыслей, замотала головой Алекс, не хочу об этом думать, не хочу.
Она начала пытаться вспоминать, как недавно ездила в Москву, гуляла по Красной площади, ела вкусное мороженое. Но эти мысли были столь незначительны и неинтересны, что тут же превращались в расплывчатые «обрывки», непонятные «куски» информации, а перед глазами упрямо стояло то самое лицо
-Посмотри в окошко, в полной тишине, стоящей в классе во время контрольной работы, шепот одноклассницы Светки прозвучал, как вой сирены, смотри, смотри скорее.
Алекс повернулась и за стеклом увидела Его. Он стоял, улыбаясь, на тротуаре и был похож на ангела. Худенький, стройный и весь такой легкий и воздушный. Светлые пушистые кудри мягко развевались от ветра. Казалось, сейчас распахнутся крылья у этого «чуда», он взлетит, и начнет всюду пускать стрелы любви. Впрочем, кажется, одну он уже пустил Алекс в самое сердце.
Сергеева, учительница, видимо, называла ее фамилию уже не один раз, потому что была сердитой, да и весь их девятый «б», повернув головы, с интересом смотрел на нее.
Не мешайте, Вера Егоровна, весело усмехнулся Витька Орлов, видите, девушка в задумчивости.
Сергеева, повторила Вера Егоровна, ты будешь писать?
Кто это? словно не слыша ничего вокруг, наклонилась Алекс к Светке.
Это мой новый сосед. Хочешь, познакомлю?
Хочу. А откуда он взялся?
Переехал с родителями с севера.
Нет, вы посмотрите, для нее учитель пустое место, Веру Егоровну подергивало от подобной наглости, я пожалуюсь директору школы, пусть он с твоим отцом беседу проведет
А как его зовут? Нет, Алекс не игнорировала учительницу, просто не слышала.
Женя
Что это? Алекс показалось или в окне палаты действительно мелькнуло ярко-желтое пятно?
«Да нет, показалось, женщина стала присматриваться, да и откуда за окном третьего этажа может что-то быть?»
Женя быстро узнал о влюбленной в него девушке, но не обращал на нее внимания. Он тискал на ее глазах других девчонок, относился к ней нарочито грубо и бесцеремонно, при друзьях безжалостно высмеивал. Алекс страдала, но ничего не могла поделать со своей любовью. Чувство росло с каждым днем, и чем больше Женя над ней издевался, тем сильнее билось ее влюбленное девичье сердечко