Это, наверное, так просто, сказала она и отвернулась.
Джин.
Джейсон мягко потянул ее за подбородок, будто куда-то вел. Не спеша, в удобном ей темпе. Девушка подняла глаза и встретила его пронзительный взгляд.
Что с тобой произошло?
Джин почувствовала, как рушатся преграды внутри. Правда вырывалась наружу вопреки здравому смыслу.
Я умерла, произнесла она с коротким смешком.
Джейсон уставился на нее широко открытыми глазами.
В смысле почти умерла. Джин поднялась и почувствовала, что преграды восстановились. Все сложно. Из ее ладони вырвался легкий взрыв энергии. Огоньки-близнецы сложились в атакующую хищную птицу. Джин моргнула, погасила светящийся силуэт и повернулась.
Вингард снова смотрел на нее голодным взглядом. Она запаниковала: «Он что-то видел?»
Джейсон отвернулся и перескочил на каменную площадку. Древняя лестница вела в глубь руин, огибая развалины храма. Мужчина указал вверх по тропинке и сказал:
Иди за мной.
Я лучше побуду одна.
Он раскинул руки в стороны, будто охватывая весь остров и праздных гуляк.
Ты ведь не хочешь расстроить Афродиту?
Лестница заканчивалась резким обрывом на вершине самого высокого холма на острове. Вингард стоял позади девушки, положив руки ей на плечи. Джин была растеряна. Что-то казалось ей неправильным, и в то же время все было именно так, как и должно быть.
Посмотри вниз, сказал ей Джейсон. Представляешь, каково было богам прошлого? Жить над миром смертных, на вершине Олимпа, смотреть вниз на человечество зная, что оно то есть мы живет лишь с их молчаливого согласия?
Дома, где остановился Вингард, с этой высоты не было видно: все скрывала темнота. Факелы казались точками, крошечными светлыми огоньками, вытянувшимися в линию вдоль пляжа.
Боги снова заговорил он. Они жили только настоящим. Не заботились о последствиях своих действий. Сами были себе законом. Представляешь себе такое могущество?
Да.
Джейсон взял ее за руку и развернул к себе. Не успела Джин понять, что происходит, как он обхватил ее затылок и крепко поцеловал в губы. Ее окутал запах ночного ветра и терпкий аромат парфюма, будто из Старого Света. На секунду Джин потерялась, отравленная его парами.
Она оттолкнула Джейсона, бормоча извинения. Отошла к обрыву и уставилась в ясное звездное небо.
Ты говорила о ком-то. О том, кто погиб, напомнил он.
Джин кивнула.
Это случилось тогда же, когда ты чуть не умерла?
Нет. Гораздо позже. Совсем недавно. К горлу подступили слезы. Он умер пятнадцать дней назад.
Этот человек Думаю, он тебя любил. И, наверное, очень сильно. Как любил бы любой другой.
Не знаю да. Да, любил.
Но, видимо, никогда тебя не понимал.
Джин почувствовала, как внутри у нее снова что-то вздымается: нечто темное, пугающее.
Можно спросить, как он умер?
Девушка обернулась, в ее глазах пылал огонь.
Ты когда-нибудь слышал о Магнето?
Вингард выдержал ее взгляд. Он продолжал смотреть Джин прямо в глаза.
Да.
Он убил
«Скотта, подумала она, но не смогла заставить себя произнести его имя. Скотта. Скотта».
Он всех убил, наконец проговорила Джин.
Вингард смотрел на нее.
Магнето.
Да, повторила она, совладав с собой. Он заманил нас в вулкан под антарктическим шельфом и там всех убил.
Джин разом окутали печаль и скорбь, которые она подавляла последние две недели. Она вспомнила Шторм, ее изящные манеры и сияющие молниями глаза. Вспомнила Ночного Змея, его синюю шерсть и демонический хвост, его улыбки, его умение успокоить словом. Колосса, простого деревенского парня из России, его металлическую кожу, под которой скрывалось огромное доброе сердце. Логана и его отчаянную любовь, на которую она не могла ответить.
Скотта Саммерса. Его светящиеся, красивые, смертельно опасные глаза.
Джейсон снова приблизился сзади и положил руки ей на плечи.
Будь со мной, Джин. Это важно.
Скорбь наполняла ее, грозясь вырваться наружу. Она закрыла лицо руками, уже не думая о том, как неудобно плакать перед незнакомцем. Но, к ее удивлению, слез не было.
Когда Магнето убил твоих друзей и твоего любимого, Джейсон сжал ее плечи, не давая уйти, что ты сделала потом?
Гнев сразу превратился в какое-то другое чувство. Так чугун-сырец посредством химического процесса превращают в острую, пронзающую сталь.