Но я был там.
Хода нет. Все закрыто.
Я видел платформы, видел старые поезда, они стоят там и ждут.
Иногда теплыми ночами на Сантераки, когда пели сверчки, какой-нибудь резкий звук или движение вынуждали их замолчать всех разом, и воцарившаяся тишина казалась громче шума, который они создавали до этого. То же самое случилось и сейчас. Монашьи рои застыли, и Зен снова услышал шум реки и громкие звуки рекламы наверху.
Мертвые поезда, прошептал Дядюшка Жукс. Все мертвые.
Откуда ты знаешь? спросил Флекс.
Дядюшка Жукс как будто вздохнул, но это был всего лишь звук перемещающихся жуков. Бумажная маска съехала в сторону, а потом вернулась на место.
Мы хотим Монашьи рои всегда хотели поезд. Который пройдет сквозь яркие ворота и поедет туда, куда мы ему скажем, а не туда, куда хотят люди.
Где это? спросил Зен. Куда вы хотите поехать?
На Линии Насекомых, ответил Дядюшка Жукс. Мы видим их во снах. Они прекрасны! Мы летим и летим, пытаемся попасть туда, но не можем. Поезд может доставить нас туда. Но у нас его нет. Когда мы нашли это место, Разлом, и эти мертвые поезда под землей, мы подумали: хорошо, разбудим один из них, и он повезет нас. Скажем ему провезти нас через яркие ворота к Линиям Насекомых. Вот почему нас тут так много. Вот зачем мне нужен магазин: нам необходимы деньги, чтобы купить вещи, которые заставят поезд снова работать. Но поезд не работает. Не для нас. Не для нас.
Бумажное лицо печально сникло. Жуки потирали конечности, издавая грустный звук, словно миллион крохотных скрипок. «Монашьи рои хотят стать людьми», подумал Зен. Вот в чем их трагедия. Они смотрят, как люди ездят на поездах, проходят сквозь К-шлюзы, бывают везде, где только захотят. Они думают, что, если придать себе форму человеческого тела и раздобыть собственный поезд, то он отвезет их куда? Что это еще за Линии Насекомых? Рай для жуков? Но поезда по какой-то своей причине не возят их они возят только людей.
Насчет поездов, сказал Зен. Дело в том, что вам придется предложить им что-то взамен. И тогда они вас отвезут.
Мы даем поездам много вещей, пробасил Дядюшка Жукс.
Могу себе представить, кивнул Зен. Что, например? Гнилое мясо? Старые ботинки? Сломанные стулья?
Дядюшка Жукс сконфузился так, как только могло сконфузиться бумажное лицо, поддерживаемое кучкой жуков.
Зен показал на Флекса.
Вы знаете, кто это? Это Флекс, лучший граффитчик во всей Сети. Поезда любят, когда она то есть он рисует на них. Вы позволите ему разрисовать один из локомотивов, и поезд с удовольствием проедет сквозь яркие ворота, чтобы покрасоваться с новым граффити. Мы поговорим с ним насчет вас. Поезда вряд ли распознают звуки, которые вы издаете вместо слов. Дайте мне перекинуться словечком с одним из них, и Флекс его раскрасит.
Флекс? переспросил Дядюшка Жукс. Флекс-художник? Флекс, которого любят поезда? За пределами кабинета жуки начали передавать это имя от одного роя к другому: «Флекс? Флекс?»
Ты сделаешь это для нас? спросил Дядюшка Жукс.
Попробую, ответил Флекс.
А что взамен?
По пути на эти ваши Линии Насекомых вы подбросите меня до Сундарбана, сказал Зен.
Некоторое время раздавались лишь треск, шорохи и шелест крыльев: рои общались между собой. Потом Дядюшка Жукс начал двигаться. Холм стал плоским, растекся по полу, заставив Зена и Флекса отскочить назад. Кишащие коричневые тела насекомых покрыли лежащий перед ними скелет. Насекомые начали взгромождаться друг на друга, выстраивая башни и пирамиды, чтобы поднять палки вертикально. Голени, бедра, торс. Худой деревянный скелет поднимался, пошатывался и обрастал плотью из насекомых. Неуклюжие руки вытянулись вперед, пощелкали пальцами в воздухе, словно клешнями, и поправили бумажное лицо на голове, которая надувалась, словно мыльный пузырь, а затем сняли робу из мешковины, висевшую на крюке в стене. Дядюшка Жукс натянул одеяние и заполнил его изнутри. Снова поправил лицо и теперь бледная маска смотрела на Зена и Флекса из глубокой тени под капюшоном.
Хорошо, прошептал он. Теперь идите. Мы отведем вас старыми путями туда, где спят поезда. Мы покажем вам. Идите за нами.
Глава 31
Они вышли с фабрики и пошли прочь из тьмы Тараканьего города в окружении Монашьих роев, которые двигались на своих скелетах, будто люди, первый раз вставшие на ходули. Надежными проводниками их было трудно назвать. Зен подумал: «А что, если их путь на Разлом-Б окажется непроходимым для человека? Вдруг это просто трещина между двумя кирпичами, через которую жуки могут просочиться, а потом протащить внутрь сложенные скелеты, как складную модель корабля, которую проталкивают в бутылку?»