- Входите!
Заглянул Климов. Высокий, плотный, черноволосый, без лишних движений. Хороший парень.
- Цезарь Геннадьевич, доброе утро! Можно?
- Что такое?
- К вам тут посетительница. Обязательно требует начальника. Мы бы это, могли, но вы же знаете сволочей скшных, потом не слезут.
- Знаю, знаю.
- Разрешите пригласить?
- Давай.
Прошло чуть больше минуты и в дверь опять постучали.
- Можно, Цезарь Геннадьевич?
- Пригласи.
В кабинет вошла страшно худая женщина с фиолетовыми кругами под глазами.
- Здравствуйте, - выдохнула, прошла и сел на стул без приглашения, будто еле стояла на ногах.
- Климов, свободен!
Когда дверь за Климовым плотно закрылась с обратной стороны, женщина пристально посмотрела на Цезаря и спросила:
- Вы здесь начальник?
- Да, что-то вроде того.
- Вы полицейский, следователь?
- Да.
- Я хочу, чтобы вы помогли мне. Я расскажу. Мой муж был болен. Он погиб недавно... ушел, в связи с медицинскими... в связи с показателями. Его с нами больше нет. Врачи ничего не могли сделать. У Максима был рак. Знаете, вот кругом прорывы в науке и технике, десятый, или уже какой там «Сокол» за океаном, мы все входим в двадцатки и десятки развитых стран, и эта штука... Эта хренотень в наших головах как бы говорит, что мы больше не должны переживать... переживать о физиологии, понимаете? Тело больше не имеет значения. Слышали?
Цезарь промолчал.
- Но с раком ничего никто сделать не смог. Рак сожрал моего Максима. Понимаете, вообще никто не мог и не смог бы ему помочь, его сожрало собственное тело. У нас... у нас сын, был сын...
Женщину трясло от подступающих слез.
- Мой сын покончил с собой.
Цезаря ситуация раздражала, с одной стороны, просто так взять и выгнать дамочку не очень прилично, но она сидит, и просто сжирает его время. Зачем, почему? Почему идиот Климов не опросил.
- Мой сыночек бросился из окна и разбился. Его больше нет со мной. Его убили!
Началось. Этого и следовало ожидать, ладно, горе и все такое, конечно, но нужно же понимать, о чем и с кем пришла разговаривать. В голове Цезаря вдруг заскулил несчастный пес, а потом схватило больной зуб. Твою мать. Он отвлекся, и, кажется, пропустил какую-то реплику гостьи.
- Что?
Та наклонилась, обдав запахом пота и слишком терпких духов, посмотрела на Ларина стеклянными от горя глазами, и выговорила:
- Икиаквиик.
Приехали.
- Так, гражданка. - Цезарь зачем-то огляделся. - Пройдите к дежурному и оставьте свое заявление.
- Что?
- Я говорю: вы свободны. До свидания. Я ничем не могу вам помочь. Климов! - Гаркнул так, что чокнутая вздрогнула. - Климов!
- Да, Цезарь Геннадьевич.
- Проводи гражданку.
- Что... Вы... Как вы можете? Вы... Как вы можете, почему вы не хотите меня слушать? Помогите мне! Я же вас...
Климов молча взял ее по руку и повел к выходу.
- Вы же начальник! Вы же следователь! Помогите мне! Вы не понимаете, мне действительно нужна ваша помощь!
Ларин все понимал: в последнее время таких вот персонажей становится пугающе много. Проклятые чипы в головах выходят из строя, и персонажи перестают уметь нормально соображать. Плохое утро кончилось встречей с сумасшедшей бабой.
***
Душно было с самого утра. Ларин проснулся от того, что стало нечем дышать. Проснулся рано, раньше будильника, встал, открыл окно, надеясь, что комната хоть немного проветрится, но свежий воздух, кажется, вообще исчез. Походил по квартире туда-сюда, не включая нигде свет. Заныл чертов зуб. Ларин не стал ждать, когда придет время ехать на работу, быстро влил в себя полчашки кофе, оделся и вышел на улицу.
Во дворе не было ни одной живой души. Цезарь с некоторой горечью подумал, что очень давно не был в этом дворе днем, когда на детской площадке играет малышня, а кто-то о чем-то разговаривает (да и разговаривает ли теперь?), создавая иллюзию бурной кипящей жизни. Нужно приехать с работы пораньше. Ларин сел в машину, закурил и поехал на работу. Приехав, сразу пошел в спортзал в подвале отделения, размяться и поколоить грушу, да так увлекся, что провел там прокатически три часа.
- Цезарь Геннадьевич, извините, можно? - Климов. Хороший парень. Кажется, служил в Сирии в десятых, вернулся контуженным. - Там ситуация.