Я к штурвалу, Саид. Снимаемся с якоря.
Стараясь не шататься и контролируя каждый шаг, он прошёл мимо взбирающихся на борт новобранцев и поднялся на капитанский мостик, даже не взглянув в сторону ахнувшего при его появлении юноши, едва успевшего ступить на палубу. Мальчишка бросился было назад, но один из стоящих рядом матросов, толкнув его тяжелым башмаком в спину, заставил растянуться на дощатом полу:
А ну назад, щенок! Ты подписал договор, так что жизнь твоя отныне принадлежит капитану и морскому дьяволу! Следующий! скомандовал он, помогая появившемуся над поручнями новобранцу забраться наверх. Окликнув пробегающего мимо товарища, он кивнул в сторону новоприбывших: Уго, объясни новичкам их обязанности и покажи койки. Некогда мне возиться с этим сбродом, пора проверить паруса.
Патрис был хорошим капитаном. Всегда заботящийся о нуждах своих людей, он сумел создать для них достаточно приемлемые условия, благодаря чему те не испытывали лишений в течение долгих месяцев пути и чувствовали себя в относительном комфорте. Пройдя сложный путь от простого матроса до капитана и сполна хлебнув всех прелестей морской жизни, граф де Ламмер прекрасно знал, что чем довольней команда, тем меньше вероятности того, что она устроит бунт в открытом море и низложит командира. А потому, кивнув в сторону криками приветствовавших своего кэпа моряков, он, испытывая адские мучения, преодолел последние ступеньки треклятой лестницы и, подойдя к штурвалу, вцепился в колесо. Последние действия отняли много сил, ужасно хотелось хлебнуть рома, способного моментально вернуть ясность ума и хорошее настроение, но он не мог себе этого позволить. Капитанами военных или торговых судов частенько становились лица, далёкие от навигации и знания морского дела. Обычно ими были вельможи, купившие себе патент или получившие его в дар от монарха за особые заслуги. Но капитаном пиратского корабля мог стать далеко не каждый. Пираты путем голосования сами выбирали себе вожака, чьим приказам следовали безоговорочно. Их лидер, многократно проверенный в сражениях, должен был быть блестящим стратегом и обладать сильным характером и непоколебимой волей, для того чтобы держать в кулаке свой экипаж. Капитан не имел права на слабости и всегда и во всем был первым, ведь именно на него равнялись все до последнего матроса. Для них он лидер, вожак, способный вести их хоть на край света, минуя подводные рифы и течения, легко находящий путь и без компаса прокладывающий путь по звёздам. Он был богом, господином, хозяином, а значит, он сдохнет прямо здесь, на этом самом месте, но не позволит никому усомниться в том, что он лучший.
* * *О Господи простонала я, скидывая превратившиеся в неподъёмный груз башмаки и с наслаждением откидываясь в гамаке, который до конца путешествия должен был служить каждому из нас кроватью.
Первый день на «Смерче» оказался вовсе не таким простым делом, как казалось в самом начале. По словам нанимателя, жизнь моряка сплошная романтика, весь день дышишь свежим солёным воздухом, любуешься ласковой морской гладью и проплывающими мимо серебристыми стайками рыб, да и знай себе натягивай паруса по команде капитана. Но на деле все оказалось гораздо менее романтичным, чем представлялось. После того, как новобранцам, промучившимся несколько часов с развертыванием парусов и стягиванием канатов, с грехом пополам, минуя течение, удалось выйти в открытое море, им вместо вкусного завтрака или сытного обеда всучили в руки палки с привязанными к ним распущенными веревками, именуемые швабрами, и заставили скрести и мыть, или, как это называлось, драить, палубы. Это нужно было для того, чтобы дерево, из которого состоял настил для палубы, не прогнило и не рассыпалось под ногами из-за скопившейся в ней соли и лишней влаги, способствующих появлению грозного врага каждого моряка плесени. Но вот хоть убей было непонятно, как можно смыть соль с дерева с помощью соленой морской воды?
Я пыталась задать интересующий меня вопрос второму помощнику, но была своевременно остановлена Клодом, без особых церемоний просто заткнувшим мне лапищей рот.
Тебе что, жизнь надоела? Хватай швабру и радуйся, что тебя не назначили мыть отхожее место, где в два счёта сможешь оказаться за длинный язык!
Гм, отхожее место? На корабле, оказывается было и такое, и располагалось оно не где-нибудь, а на самом носу корабля, как раз за прекрасным носовым украшением ростром, изображающим прекрасную деву с обнаженной грудью и распущенными по ветру волосами. И за этой красотой, над которой не один месяц работали плотники, создавая шедевр корабельного искусства, сбоку от выступающего вперед бушприта скрывалось круглое отверстие в настиле, именуемое гальюн, что, как оказалось, было весьма предусмотрительно, поскольку повернутый в плавании кормой к ветру парусник, постоянно омываемый морскими волнами, не источал характерного для таких мест зловония и не создавал неудобств для команды. Тем не менее был у гальюна специально назначенный чистильщик профос, дополнительно следящий за чистотой и не допускающий возможности возникновения инфекции на борту.