Дальше он исчез, пришла няня Лида и отвела меня на праздник. Видимо, решили меня совсем уж не наказывать. Вот и всё, завершил историю Павел.
Друг кивнул. Похоже, он о чём-то напряжённо думал.
Ясно, сказал он. Подожди, если нападение было на всех, значит, и на девчонок тоже?
Паша побледнел и бросился к ноутбуку.
PALANTIR, связь с зеркалом в комнате Рины и Софии есть?
Минуту, связь установлена. Объект в комнате всего один, идентифицирую как домового Степана Будимировича. Девушек в институте нет. Коридоры и другие комнаты я уже проверил.
Куда они могли деться? вслух подумал Виталик. Эти штуки могут убивать?
Нет, ответил ноутбук. Судя по свечению спиннеров, в них была вложена программа при опасности телепортировать объект.
Куда?
Я могу попытаться запеленговать девушек по их талисманам. На это потребуется время. Я начинаю работу. В ректорский совет о пропаже студенток я уже сообщил. Палантир замолк.
На экране повисла заставка, изображающая Млечный путь. Через полчаса в комнату мальчиков вошёл проректор и направился к ноутбуку.
Результаты, приказал он.
Неоднозначные, признался PALANTIR. Открыт канал в лабораторию Сибелиуса, оттуда идут сильные помехи. И слабый отклик есть со стороны Тибета.
Туннель, ведущий в другое измерение, привычно вибрировал. Сибелиуса такое вполне устраивало. «Но, неохотно признал он, Кащей прав, после последних событий рисковать, оставляя противнику такую лазейку, просто глупо». Маг глубоко вздохнул, сделал пасс, направив сорвавшееся с пальцев заклинание в палантир.
Внутри тоннеля взвихрилось нечто, похожее на чёрный смерч. Некоторое время на мониторе кроме него ничего не было. Потом тьма рассеялась и палантир послушно отразил уже два туннеля. Причём вибрация во втором была сильнее в разы. Сибелиус нахмурился. Этот вихрь навеял не слишком приятные воспоминания, связанные с одним из юношеских экспериментов. Впрочем, в те годы опыта у мага было меньше, чем сейчас. Подумав так, он успокоился, перевёл палантир в спящий режим и перешёл в другую часть лаборатории. Там, в одной из колб бурлил раствор, требующий пристального внимания.
В институте сказок Кощей и Горынин пытались расшифровать сигнал, принятый палантиром. Одно из пашиных зеркал любезно трансформировалось в кристалл для записи. Именно его проректор вложил в одну из «змеиных пастей». К этим конструкциям он привык давно и знал, как укротить огненные извержения, если они вдруг начнутся.
Потянулись минуты томительного ожидания. Наконец стоящий у пульта Гордей Гордеевич засёк первый сигнал. Расшифровав его, он не поверил своим глазам. Оглянулся на проректора и увидел, что его глазницы светятся синим.
Кажется, брату надоело ждать, ухмыльнулся Ищеев. Он начал искать выход сам.
Блокируем? понимающе улыбнулся Горынин.
Да, только сначала перенаправим.
Из кармана пиджака Кощей достал глиняную табличку и ручкой, на короткое время трансформировавшейся в стилус, написал пару иероглифов.
Туннели слились в один. Он опасно задрожал, вихрь заполнивший его усилился. В покоях Кащея с жалобным звоном осыпалось зеркало, а в лаборатории Сибелиуса взорвался палантир.
Глава 11. Род Кащеев
Кащей возник посреди зала, отделанного чёрным мрамором. С небольшим шорохом плиты пола разъехались, в комнате показался стол чёрного дерева с уютно возлежащей на золотом блюде печёной уткой. Чародей прищурился, стол уехал вниз. Зато в глубине зала возник трон. Сев поудобнее, Кащей задумался.
С того момента, как они с братом очутились на Руси, прошло много веков. Раньше они были связаны верованиями египтян, их будущее было предопределено. Они оба были духами Ка. В их обязанности входило наделять людей жизненной силой, определёнными чертами характера, заботиться о духе человека до и после его смерти, пока мумия не распалась. После этого начиналось путешествие по космосу. Правда, если люди догадывались положить с собой в гробницу статую Ка из «вечного» материала, приходилось задерживаться на одном месте дольше. Некоторым из сородичей Кащея таким образом не повезло.
Но в том, что они с братом внезапно оказались на Руси, был виноват вполне конкретный человек. А именно, фараон-бунтарь Эхнатон. Кроме олицетворения с богом Атоном, он вздумал заняться магией. Точнее, одним из самых тёмных её разделов некромантией. Надо отдать ему должное, он соизмерял силы и не стал связываться с более могущественными Ка, которые охраняли покой прежних фараонов. Просто однажды под покровом ночи в сопровождении жреца направился на кладбище, где хоронили простых египтян. Шуршание и скрип песка под их ногами разбудило маленькую ласточку и она недовольно высунула нос из гнезда. Заметив это, фараон выпростал руки из-под белого плаща и хотел было поразить ласточку заклинанием, но жрец идущий рядом с ним, покачал головой и поправил чёрный капюшон, по краям расшитый золотом.