Из-за деревьев не видно было ни пожара, ни зарева, но, когда самолеты пошли над нами обратно, их было уже больше. Должно быть, все-таки сели им на хвост наши «ястребки».
Почти над нами разгорелся воздушный бой: стучали пулеметы, бегали огненные нитки, а потом как вспыхнет что-то в небе – и большая головешка полетела вниз.
– Ура! – кричали мы, потому что сразу видно было: наши «ястребки» подбили одного фрица.
– А мы как золото найдем, – вопил Левка, – да как купим самолет – вот тогда они узнают! Не один, а сразу штук десять в землю долбанутся.
– Факт! – поддакивал Димка.
Мы помечтали еще немного, какую помощь окажем Красной Армии своим золотом, но без костра было холодно, и я скомандовал своему интенданту, чтобы он доставил к бивуаку топливо. Мы с Димкой тоже стали собирать дрова.
В темноте ничего не было видно, и дрова, которых было так много днем, куда-то исчезли. Я наткнулся в кустах на что-то живое: смотрю, а это Федор Большое Ухо ползет и шарит по земле руками.
– Нашел, Левка?
– Нет…
– А что ты тут делаешь?
– Ищу.
Вот что значит неопытность! Разве так в темноте дрова ищут? Можно ведь без конца землю щупать… Надо идти и волочить по земле ноги: вот дрова-то за них и будут цепляться.
Мурка тоже бегала по кустам, фыркала и все время лезла под ноги.
– Пошла ты! – огрызнулся Димка. – Тоже мне, универсальная! Хоть бы лаяла, когда на дрова натыкаешься.
Но тут Мурка захрустела ветками, и я побежал в ее сторону: собака лазала по куче валежника. Дрова! Мурка начинала подавать надежды.
– Правильная собака, – согласился Димка.
Мы опять разожгли огонь и сразу увидели, что дров вокруг множество. Костер разгорался. Ветки трещали, пламя гудело. Нам стало веселее.
– А что, если с самолета фриц выпрыгнул с парашютом? Увидит наш костер и – прямо сюда. Что мы будем делать? – спросил Димка.
– Забарабаем его – вот и все! – ответил Левка. – Что же с ним делать? Чаем, что ли, поить?
– А как ты его забарабаешь, если он вооруженный? – допытывался Димка. – Выскочит сейчас из кустов, автомат наставит и крикнет: «Хенде хох!» [22] Что ты будешь делать тогда?
Я, по правде говоря, и сам подумывал, как его лучше взять. Ведь голыми руками ничего не сделаешь: он, верно, здоровый, как бык.
– Хитростью надо действовать, – вразумительно говорил Левка. – Вы тут с ним тары-бары разводите, а я вроде как за дровами пойду. А сам в Острогорск – и бойцов истребительного батальона приведу. Тут, ему, голубчику, и капут будет.
– Как же! – ухмыльнулся Димка. – Будет ему капут, когда и фрица еще нет, а ты уже в Острогорск бежать собрался.
– Я собрался бежать? – сразу зашумел и завыпучивал глаза Левка.
– Ты!
– Я?
– Ты!
– А хочешь, я тебя вот этой палкой тресну?
Но тут наша Мурка вдруг навострила уши, вскочила, подбежала к кустам и стала лаять. В кустах затрещало, и из темноты вышел человек. Левка сразу бросил палку в огонь и вроде как собрался бежать за дровами.
– Стой, ни с места, стрелять буду! – сказал человек и, не обращая внимания на нашу универсальную собаку, подошел к костру.
– Чем занимаетесь, молодцы? – спросил он и начал свертывать цигарку, сверля нас глазами.
– Да ничем, – сказал я. – У костра греемся.
– А мне можно у вашего огонька посидеть?
– Сидите, огня на всех хватит!
«Вот так, – думаю, – попал я в переплет! Что это за птица? Вид вроде простецкий, а за поясом – топор и на плече – коротенькая винтовка. Зачем ему топор и винтовка, если свой? И что он делает в лесу в такую пору?»
Левка заморгал мне и показал рукой на дорогу: я, мол, побегу, а вы его пока развлекайте. Я покачал головой: не надо, посмотрим, что дальше будет.
Неизвестный закурил и уселся прямо на нашу постель:
– А ловко вы тут устроились… Да уймите вы своего бестолкового пса – слова не дает сказать.