Институт «соков» известен и обычному праву албанцев XVIIIXIX вв.; данные должностные лица были и явными и тайными, работали как за вознаграждение сродни частным детективам, так и на общественных началах[158]. По положениям обычного албанского права: «Всякий разговор следователей с дознавателем происходит тайно», «Следователи дают клятву, что не выдадут дознавателя до самой его смерти, если только он сам не захочет раскрыться»[159].
Сходные отношения просматриваются и в обычном праве народов Северного Кавказа, где выдача преступников производилась также за денежное вознаграждение[160]. Одна из норм гласила: «доказчик принимает присягу и бывает тайный и явный»[161].
В некоторых славянских землях подобные должностные лица имели довольно высокий правовой статус[162]. Так, Полицкому Cтатуту известен институт «прокураторов». Ст. 11 памятника предписывает избирать «прокураторов» от трех «племен» с тем, чтобы они выполняли общинные обязанности («да они отежу опhена дугована»)[163]. В далматских общинах, в частности в Дубровнике, должности «соков», «аккузаторов», «прокураторов» были выборными, а обвинение они основывали на свидетельстве общины[164]. В средневекой Чехии «соки» в своей деятельности опирались на соседей и без их свидетельства не могли никого выдать[165].
В Полицкой должностной иерархии «прокуратор» занимал третье место после князя и воеводы. Как отмечал Б. Д. Греков, по Статуту существовало два вида «прокураторов»: высшие и низшие. Первые вели суд от имени князя. На решения этого суда нельзя было подавать апелляцию. Высшие «прокураторы» являлись здесь блюстителями правопорядка в широком смысле, сродни современным органам прокурорского надзора. Низшие прокураторы выступали как частные поверенные, «адвокаты», «детективы». Иск можно было возбуждать как лично, так и через «прокуратора»[166]. Должники были вправе требовать отсрочки заседания суда «нека найду прокуратора, не умим сам говорити». В сферу их компетенции входило также «искати и прити се», т.е. заниматься поиском пропажи и выступать в суде. В случае болезни можно было послать вместо себя «прокуратора» («неговь прокуратор»)[167]. Интересно отметить, что «прокуратор» выступает в качестве адвоката и в I Литовском Статуте[168].
Институт общественных защитников известен и Законнику Стефана Душана. Cт. 71 «О сироте» говорит следующее: «Сирота коя несть яка прети или отпирати да дае пьрьца кои ке отпирати» («Cирота, которая не в состоянии искать или отвечать (на суде), да представляет защитника, который будет отвечать»)[169]. Как отмечал В. В. Ягич, по Статуту острова Крка, обязанностью «присежников» было «браните довице и сироте и такой иних убозих люди»[170].
Прослеживаются определенные черты сходства в функциях славянских правоохранителей («аккузаторов», «прокураторов», «соков») и англосаксонских «шерифов». В раннесредневековой Англии на «шерифов» возлагались полицейские обязанности. Шерифы, именовавшиеся также «герефа», «шир-герефа», избирались населением графства и приносили присягу, являясь «охранителями мира»[171]. Эти должностные лица изначально занимались только лишь поиском воров и украденного, однако постепенно сфера их компетенция расширялась. К «шерифам» можно было обратиться с требованием правосудия, они назначали срок слушания дела в суде, следили за соблюдением судебного порядка, объявляли королевские указы и следили за их выполнением[172], организовывали население для преследования воров и поиска похищенного, осуществляли контроль за деятельностью купцов, свидетельство купли-продажи[173].
Итак, и у славян, и у англосаксов данные лица занимались изначально лишь поиском воров и покражи. Чем объяснить такое сходство?
Думается, зарождение данного института можно отнести к тому времени, когда для противодействия преступности существовали первобытные, примитивные механизмы, как то: месть, саморасправа, вооруженный отпор и т.п. Воровство же, как преступление тайное, в силу своей специфики вызвало появление особых специалистов, занимавшихся поиском похищенного и выявлением воров. Постепенно, по мере складывания представления о правонарушении, их функции расширялись.