Сухайл мимолетно улыбнулся, но эта улыбка тут же померкла, сменившись прежней сдержанной замкнутостью.
Вы пропустили лишь самое начало охоты. Если вам хватит смелости то есть если вы не боитесь львов и гиен, сможете увидеть много больше.
Мера моей храбрости (не говоря уж о безрассудстве) была ему прекрасно известна.
Уж не хотите ли вы сказать я осеклась, подняв от изумления брови. Сердце затрепетало, точно у юной леди на первом балу. Уж не хотите ли вы сказать, что все эти истории правдивы?!
Откуда же мне знать, что за истории вам доводилось слышать? ответил он с непринужденностью, какой я не замечала за ним со времени приезда в Ахию. Однако вскоре вы сами сможете убедиться, что правда, а что нет.
Засим Сухайл отвел нас к еще одному из кочевников к некоему Хайдару ибн Вахиду. О возрасте его судить было нелегко: пустыня обходится с человеческой кожей неласково, и загорелое, обветренное лицо нового знакомого вполне могло принадлежать человеку от тридцати до шестидесяти. То был не пастух, скорее охотник, нередко выезжавший в пустыню с соколом на перчатке и возвращавшийся с богатой добычей дрофами, рябками, турачами, кроликами, лисами и тому подобным. Выслушав просьбу Сухайла, он оседлал верблюда и покинул стойбище, а вскоре после полудня вернулся, указал на черные пятнышки в небе и не без труда пояснил на городском диалекте:
Стервятники. Нам нужно туда но не очень близко.
Незадолго до наступления сумерек мы я, Эндрю и Том выехали из стойбища в сопровождении Хайдара с двумя его товарищами. Сухайл, к немалому моему сожалению, с нами не поехал. Наши ахиатские спутники отыскали возвышенность невдалеке от того, что привлекало внимание стервятников. Направив туда бинокль, я увидела верблюжью тушу, несколько поклеванную падальщиками, однако еще не сожранную целиком. Дракона поблизости не оказалось.
Мы подождали несколько часов, но результата это не принесло. Для меня это было первой ночевкой в пустыне не в шатре, не в палатке, а под открытым небом. Впечатления, если не считать пронизывающего холода Скажу кратко: пустынная ночь фантастически прекрасна и в то же время жутка. Звезды в небе сверкали так, что не сравнить ни с чем. Серп прибывающей луны вскоре скрылся за горизонтом, но все вокруг было словно бы соткано из серебра и мрака, а каждый звук разносился на многие мили. Услышав хриплый рев льва, я сжалась в комок, но Хайдар успокаивающе покачал головой.
Лев далеко, пояснил он. Сюда не придет.
Куда больше тревог и вместе с ними надежд внушил мне пугающий хохот, раздавшийся где-то поблизости. Услышав его, ахиаты взялись за оружие, я же попыталась определить, кто издает этот звук, но не сумела.
Кто это?
Гиены, едва различимым шепотом ответил Хайдар. Скоро верблюда найдут.
В темноте туша была еле-еле видна, но прежде, чем свет померк, я приблизительно запомнила, где она, и после недолгих поисков навела окуляры бинокля на ее темный, едва различимый силуэт. Вскоре вокруг него замелькали тени, и я вновь услышала странный клекот, столь подозрительно похожий на человеческий смех.
Хайдар, не раз видевший все это, на тушу верблюда не смотрел. Он наблюдал за небом в ожидании тени, что заслонит звезды.
Сейчас прошептал он, и я едва успела вовремя опустить бинокль.
После долгих часов в темноте вспышка показалась потрясающе яркой. Снизу донесся жалобный вой и скрежет когтей о камень: уцелевшие гиены бросились в бегство. Но дракон описал дугу (я едва могла разглядеть его, отслеживая движение черной тени на фоне звезд), вновь ринулся вниз и пустил вслед убегающей дичи новую струю пламени. Поспешно вскинув к глазам бинокль, я отыскала взглядом туши гиен. Некоторые еще горели особенно те, что остались лежать близ дохлого верблюда. Дракон опустился на землю и приступил к пиршеству.
Некоторые рассказы о пустынных драконах чистая фантазия. К оным я причисляю и джиннов духов, якобы порождаемых «бездымным огнем» драконьего дуновения. Однако, увидев эти вспышки в ночи, я поняла, откуда могли взяться подобные легенды. К тому же в том, что драконы охотники крайне хитрые, нет ни малейших преувеличений. Они достаточно умны, чтобы, задрав одного зверя, использовать его как приманку для падальщиков, коим отводится роль главного блюда.
Ночная охота
Охотясь этаким образом, дракону нередко удается добыть столько мяса, что он остается сытым неделю и даже более. После этого он зачастую не в силах подняться в воздух и залегает где-нибудь поблизости, а если подходящего места рядом не найдется, с трудом ковыляет назад, в сторону родной пещеры, совершая короткие планирующие перелеты там, где позволяет рельеф местности. Укрывшись в безопасном месте, он впадает в спячку до тех пор, пока вновь не почувствует голод, и пробуждается только затем, чтоб передвинуться на солнце либо укрыться в тени смотря чего душа пожелает.