Ничего, сейчас домой придем помоешь. И умоешься заодно, усмехнулся я.
А ты мне повидла дашь?
Не дам, отрезал я. И так сладкого натрескалась, что скоро губы слипнутся.
А они уже обиженно пробурчала нахохлившаяся сестренка. Она у меня та еще сластена. После чего припечатала: Жадина!
Я снова усмехнулся. Ну да, в ее представлении все так и было. Я был буквально «императором повидла», а с любимой сестренкой никак делиться не хотел. Ну как минимум в тех объемах, которые ей грезились Яблочного повидла у нас дома по осени накопилось ажно тридцать банок. Сейчас уже, конечно, осталось поменьше, но все равно запасы все еще выглядели солидно. Но, увы, они были предназначены не для личного поглощения.
После ухода с гимнастики и прекращения «подпитки» от массажа у меня образовался некоторый провал с доходами. Нет, как решить вопрос кардинально планы у меня имелись. Но пока они только начали свое воплощение в жизнь. Потому как я уже двумя пальцами набирал свою первую повесть. А может, и роман. Не знаю как выйдет. Книги, написанные мной в прошлой жизни, представлять широкой публике было рано не то время, не та страна, люди еще не так мыслят, да и цензура имеется. Да еще какая! Суслов сейчас в полной силе. Короче хрен их напечатают. Так что пришлось кропать что-то этакое, попаданческо-пионерское, с подростковым героизмом и строительством коммунизма. Но для двенадцати-тринадцатилетнего пацана должно было получиться весьма круто. Однако, как оно повернется напечатают, не напечатают, я пока не знал. Нет, в том, что в девяностые, а возможно, и в конце восьмидесятых я выстрелю, у меня сомнений не было. Но вот сейчас, во второй половине семидесятых хрен его знает. Сейчас же «застой»! Хотя и самое его начало. Отсюда и очереди за колбасой, и воскресные выезды в Москву за шмотьем и любым другим товаром народного потребления. Даже с советским уже вовсю перебои. Духи «Дзинтарс», радиоприемник «Спидола», батарейки «Крона» давно и устойчиво в списках дефицита. А когда в наш главный городской универмаг «Радий» завозились шины для «Жигулей» народ дежурил у дверей всю ночь, делая переклички по спискам на тетрадных листках и безжалостно вычеркивая неоткликнувшихся. Ох, какие трагедии там разыгрывались: «Я только на пять минуточек отошла ребенка проверить» «На хрен: отошла вычеркнули!» Но советское уже не котируется! Народ старательно приучается к тому, что более-менее удобным и качественным может быть только что-то «импортное». Ну в крайнем случае «экспортный вариант». То есть что-то, пусть и советское, но сделанное именно для «заграницы». Вот за этим да, гонялись, давились в очередях, переплачивали «сверху», за австрийскими или финскими сапогами, итальянскими плащами и польской косметикой выстраивались целые очереди с записью в профкомах. И сделать с этим я не мог ни-че-го
Как бы там ни было, даже если у меня все получится с изданием моего первого текста, до того момента еще следовало как-то продержаться. А расходы возросли. Нет, на шмотки я особенно не тратился носил то, что покупали. Я вообще никогда не зацикливался на них. Что есть то и ладно. Тем более что совсем уж голимого ширпотреба у нас в семье не носили. Как-то умудрялись покупать более-менее приличные вещи. Не самый «верх», конечно, но такое можно было найти только у «фарцы» или во всяких «спецраспределителях» для партийных бонз типа двухсотой секции ГУМа а ни с первыми, ни со вторыми в моей семье как-то никогда дел не имели. Мои первые джинсы были советского производства и назывались «Техасы», а вполне себе удобные и почти ничем не отличающиеся от «Конверсов» кеды «два мяча» у нас таскала едва ли не половина школы. Как я уже упоминал средмашевские города снабжались очень неплохо Но все равно деньги требовались. Например, потому, что нас с Аленкой давно уже стали отпускать в кино по воскресеньям, а с этого года даже начали позволять ходить и в будние дни, да еще и на вечерние сеансы. И рубля, выдаваемого мне на все от кино до последующего похода в кафе-мороженое, уже давно стало не хватать. Раньше я перебивался за счет дополнительного дохода от массажа, а теперь он отошел в область преданий. Потому пришлось озаботиться тем, как заработать.
Способов было несколько. Летом я приспособился торговать торфом. У Аленкиных родителей был участок на Красной Горке, в садово-огородном товариществе их института, на которой располагались еще несколько садово-огородных товариществ как других институтов нашего наукограда, так и множества сторонних организаций, среди которых затесалось и несколько московских. Например, здесь были участки Гостелерадио. И вот на них люди приезжали, как правило, только на выходные. Так что заниматься копкой торфа в расположенном неподалеку болотце времени у них особенно не было. Ну а чего бы мне не помочь хорошим людям? Вот я помогал. Приезжал на велике на болотце с тремя пустыми мешками и примотанной к раме веревкой лопатой, набивал их торфом, вешал мешки на раму, а потом катил велик, обвешанный мешками, по узким проездам садовых участков и орал во все горло: