Он открыл калитку и ступил в сад. Шёл он медленно, будто каждый шаг давался ему с трудом. Будто он никак не мог решить, идти ему дальше или повернуть назад.
Я бросился в коридор и крикнул Хедвиг:
Хедвиг, скорей сюда! В саду кто-то есть. Кто-то идёт.
Погоди, сейчас. Кто-то есть? Не может быть!
Она нахмурилась.
По-моему, кто-то недобрый, сказал я.
Мы вместе побежали к окну в гостиной. Я постарался не высовываться из-за занавески. И Хедвиг, по-моему, тоже. Мы спрятались каждый за своей толстой бархатной портьерой и выглянули в сад.
Где он? спросила Хедвиг.
Не знаю, ответил я. Только что был здесь.
Где?
Он открыл калитку и зашёл в сад.
Мы посмотрели на тропинку, ведущую к дому. Она была пуста. Старик исчез.
Хедвиг посмотрела не меня.
Ты шутишь?
Нет, клянусь! Он только что был здесь. У тебя есть дедушка?
Нет, ответила Хедвиг.
Ну, может, пожилой дядя?
Да нет же.
Или
Да забудь ты о нём! воскликнула Хедвиг. Ой, сейчас яичница подгорит!
И она кинулась обратно на кухню.
А я остался у окна. В саду полно наших следов, моих и Хедвиг. Тропинка плотно утоптана, следов старика не разглядеть. И тут меня словно пробил озноб. А вдруг их там нет? И его тоже не было. Вообще не было.
Глава 7
Мы накрыли в столовой с сиреневыми стенами.
Рождественская комната, сказала Хедвиг. Красивая?
Очень!.. А вы уже весь дом украсили? спросил я.
В столовой рождественские украшения были везде. На окнах бумажные ангелочки, на люстре банты из красных шёлковых лент, а в середине стола красовался подсвечник с большими квадратными свечами. Наверное, у них в каждой комнате по адвентскому подсвечнику.
Не-е-ет, не весь ещё, ответила Хедвиг, ещё много мест, где не украсили как следует. Важно, чтобы в доме рождественские украшения были повсюду. Знаешь почему?
Нет.
Будет несправедливо, если мы украсим гостиную, а туалет оставим как есть. Тогда он огорчится.
Огорчится? Туалет? Я не мог сдержать улыбки.
Дом всё чувствует. Каждая комната. И особенно комнаты виллы «Веточка», если ты понимаешь, о чём я.
Да, понимаю, сказал я.
Потому что вилла «Веточка» и вправду была таким домом живым.
Обожаю украшать всё к Рождеству! сказала Хедвиг. Я считаю, что даже самый крохотный уголок в доме должен быть нарядным. Согласен? Рождественское правило номер один: Рождества никогда не бывает слишком много. Даже чулан нужно украсить! У меня есть юлениссе, которого я ставлю туда каждый год. Когда открываешь дверь, чтобы взять что-нибудь самое обычное швабру, например, и сразу вспоминаешь, что сейчас Рождество. Так и должно быть. Ведь Рождество это чудо, и о нём надо помнить всё время.
Я кивнул. Я подумал о нашем адвентском подсвечнике, который так и пылился в кладовке.
Я думал о нём всё оставшееся до обеда время. В конце концов ни о чём другом я думать уже не мог. Я попрощался с Хедвиг и поспешил домой.
Когда я вошёл, мама с папой сидели на диване, уткнувшись каждый в свою газету. Похоже, свободного времени у них было хоть отбавляй. «Больше чем достаточно для того, чтобы достать подсвечник», подумал я. Но они явно о нём снова забыли. Я побежал в подвал.
Подсвечник стоял на полке на самом видном месте, перед коробкой с ёлочными игрушками. За прошедший год он сильно потемнел. Я взял его и отнёс на кухню. Порывшись в шкафу, я отыскал в самом углу порошок для чистки и тряпочку, натёр подсвечник порошком, дал постоять немного, чтобы средство подействовало я видел, папа всегда так делал, а потом стёр порошок.
Подсвечник стал приобретать свой настоящий цвет.
Я всё тёр и тёр, пока не убедился, что все тёмные пятнышки пропали. Потом я водрузил подсвечник в центр обеденного стола и залюбовался. Таким он и должен быть: блестящим, отливающим золотом.
Теперь дело за свечами.
Я перерыл все ящики на кухне и наконец нашёл старую пачку стеариновых свечей и коробóк спичек. Раньше мама с папой часто зажигали свечи, особенно осенью, когда вечера становились темнее. Но этой осенью им, видимо, хватало люстры. Эта пачка, должно быть, завалялась с прошлого года. Свечи оказались белыми, но это уже было неважно.
Я вынул четыре штуки и вставил их в подсвечник. Свечи никак не хотели стоять ровно, поэтому я подоткнул их фольгой я видел, папа всегда так делал. Я зажёг свечи и отступил на несколько шагов назад.