И вот это было правдой. Уж Мартин-то доподлинно знал, где рассыпался на части звездный лайнер «Фламинго». Погиб, изрядно окропив местность ракетным топливом, припорошив токсичными окислами металлов и радиоактивной пылью... Было такое, было. Один лишь аварийный шнелльбот уцелел.
Мартин встал, стараясь заглянуть подальше.
С севера Ничью Землю окаймляет Драконий хребет. За ним находятся владения халифа магрибского и Поммерн. Райская Яма располагается тремястами километрами южнее, почти напротив границы между этими не слишком добрососедскими государствами.
В общем, занесло далековато. Не меньше двух недель пешего хода. Причем хорошего хода, на который Хзюка не способен тоже как минимум две недели, поскольку обморозил ноги.
Кроме того, по Ничейной Земле бродил народец не всегда приятный в общении. Муромские ребята еще куда ни шло, при случае следовало вернуть бутылку неизвестному Свиристелу Стоеросову. Еще лучше — распить ее со славным землепроходцем, которому явно найдется что порассказать в хорошей компании. А вот беглые каторжники, магрибинцы да вольные охотнички из горцев — это все людишки иного сорта и других повадок. Оружия у них куда больше доброжелательности. Могут и заминки случиться. Очень даже могут. Но идти надо. Очень даже надо. Если не удастся придумать ничего получше.
Мартин вернулся к скале, у которой грелся и дремал Хзюка.
— Я буду тебя нести, — сказал он. Ящер открыл глаза.
— Меня? Это еще что! Сам пойду.
— Нельзя. Гангрена начнется.
— Гангрена? Это еще что?
— Это когда ноги загнивают.
— А, зигра. У нас это зигрой называется. Плохая штука. Но я сам пойду. Если начнется зигра, ты меня брось. Оставь четыре стрелы и брось. Твое задание важнее моих ног.
— И так нельзя. Мне тебя бросать никак нельзя.
— Да почему? Я же рептилий.
— Забыл, что говорил на перевале, рептилий?
Хзюка умудрился сделать свое лицо еще более неподвижным, чем обычно.
— А что я говорил? Мартин усмехнулся.
— Хахэхо уффики! Уловки женщины.
— Какие еще уловки, мягкотелый? — нахохлился Хзюка.
— Братом меня называл. Неужели забыл?
— Это все из-за вашего сейсса.
— Так ты мне не брат?
— Ну, брат, брат.
— Значит, я тебе — тоже. Понимаешь со всех сторон?
— Со всех, — пробурчал ящер. — Ладно, тащи, мягкотелый. Скажи только, как вы от своего сейсса не растворяетесь? Не знаю даже, как его назвать получше
— Да чего мучиться? Огненная вода, — подсказал Мартин.
— Хог. Хорошее название.
— Его знающие люди придумывали. Только, братец, с нашим сейссом будь поосторожнее. Алкогольдегидрогеназа у тебя слабая.
Хзюка обиделся.
— Не слабее, чем у мягкотелых! На трех уффиких хватает, пока не жаловались.
Мартин рассмеялся, попробовал объяснить, что такое ферменты, но не смог. Хзюка соображал все еще туго, а в школу не ходил.
И мягкотелый тащил. Скользя, спотыкаясь, с частыми остановками. Переносил холоднокровного шагов на сто — сто пятьдесят, а потом возвращался за вещами и скудными остатками припасов.
На второй день, миновав зону альпийских лугов, они спустились к гейзерам. В Райской Яме их было больше тридцати.
— Падалью воняет, — недовольно сообщил Хзюка. — Противно.
— Это полезно, — сказал Мартин. — Здесь вода целебная. Садись и опускай ноги в ручей.
— Горячая вода? — удивился тот. — Это что, сейсс? Мартин расхохотался.
— Нет, просто горячая вода.
— А кто ее нагревает?
— Никто. Внутренний огонь земли.
— Внутри земли есть огонь?
— Есть. Он иногда выливается из огненных гор. Жидкий такой, лавой называется.
— Да, правильно, — сказал Хзюка. — Я тоже видел огненную гору. А откуда в земле берется огонь?
Мартин в затруднении откинул со лба волосы и почесал затылок.
— Сложно объяснить, Хзюка
— Хо! Тут ваша тайна?
— Нет.