Старуха подошла к незнакомцу и подняла ворот полушубка.
— М-да. Выглядит не лучшим образом. Она постучала в дверь
— Who's there?
— Камея, этоя. Open please. Дверь осторожно приоткрылась.
— Заноси, пастух, — сказала Промеха.
— Thank you for the invitation.
Промеха секунду молчала, потом рассмеялась.
— А ты за словом в карман не лезешь, — сказала она. — Кто тебя учил староанглийскому?
— Отец.
— И что, пригождается?
— Как видите, — сердито ответил Иржи.
7. УОХОФАХУ ФАХАХ
— Хугиссу, — сказал Хзюка. — Мосос! Ну и ну. Тебя совсем нельзя оставлять без присмотра, о Мартин. Ты же всех хачичеев переколотишь!
Они стояли над убитым.
— Знаешь, что это такое? Мартин повертел вещицу в руках.
— Браслет. Золотой, кажется. Хзюка квакнул.
— Правильно. Больше ничего не знаешь?
— Ну, наверное, такой браслет хачичеи дают не каждому воину.
Хзюка квакнул два раза.
— Да уж, не каждому. Эти браслеты носят воины личной сотни машиша Хо, верховного вождя хачичеев. Страшные головорезы. Лучшие из лучших. Видишь насечки? Каждая черточка означает убитого врага, а их сорок шесть. У меня такого счета нет, Мартин. И такого браслета.
Мартин пожал плечами
— Возьми себе.
Хзюка развел обе руки в стороны, что означало крайнее недоумение.
— Военную добычу никому не дарят. Нельзя. Как же ты прожил с нами столько времени и не знаешь? Это очень оскорбительно — дарить боевой трофей другому. Это значит, что у другого нет храбрости. А у меня она немного есть, я так думаю.
Мартин стукнул свой живот.
— Извини, о Хзюка. Я же не участвовал в ваших войнах.
— А у вас разве не бывает войн?
— Бывают. Но не часто. И у нас другие обычаи.
— Эх, мягкотелый. Давай руку. Не эту, левую. Мартин протянул руку. Хзюка надел браслет.
— Он твой по праву. Хороший был выстрел. Ночью, в темноте, и — прямо в глаз.
— Ты меня учил.
— А ты учился. Теперь если попадешься хачичеям в лапы, они отнесутся к тебе с большим уважением.
— И в чем оно заключается? — подозрительно осведомился Мартин.
Хзюка заквакал.
— Ну, на казнь соберется вся личная сотня Хо.
— Очень приятно.
— А из твоего черепа для хач-машиша сделают чашу. Я так думаю, черепа мягкотелого у него еще нет.
Мартина передернуло. Он снял браслет и размахнулся.
— Э! — сказал Хзюка. — Не вздумай. Ты чего?
— Не желаю я таких почестей.
— А без почестей хачичеи тебя возьмут да и съедят.
— Великий Мосос... Они что, и это могут?
— Запросто.
Мартин оглядел мрачный ночной лес. Он уже не был тихим. С разных сторон слышались шорохи, писк, а из болота доносилось смачное хрумканье. Милые такие звуки простодушной эволюции
— Умеешь ты развеселить, о Хзюка.
— Ладно, не переживай. Хачичеям мы не дадимся. Но пора ехать.
— Через брод? — спросил Мартин, поеживаясь.
— Сих. Через брод мы здесь не пройдем. Охраняется.
— Уже успели?
— Еэ. Сотня воинов. Они уже знают про нас. Прискакали, пока мы возились с деревягами.
— Ты подслушал?
— Из-за этого я и задержался, — виновато сказал Хзюка. — Хотелось узнать побольше.
— Что-то важное?
— Еэ. Хачичеи действительно пошли войной на сивов.
— Как же так? Племена ведь объединяются против нас, мягкотелых.
— Не все. С хачичеями воевали и наши деды, и наши прадеды. Не знаю, смогут ли сивы хоть когда-нибудь объединиться с хачичеями.
— Но сивы воевали и с другими племенами.
— Не так, Мартин, не так. Хачичеи не берут в плен даже уффиких. Они уже уничтожили три племени. Теперь хотят уничтожить сивов.
— Надеюсь, мы немного им мешаем.
— Мешаем. Сотню воинов на себя оттянули, а с дюжину вообще убили. Может, и побольше, шуссы здорово потоптали лагерь. Мы хорошо поработали, о Мартин.
— Ну, я убил только одного.
— Зато какого. Он стоил не меньше десятка. А как ты орал! Знаешь, тебе хачичеи прозвище придумали.