Помню только, что когда стал продираться через них, полетел какой-то пух. Особенно много его оставалось позади меня, целое облако образовалось, но кое-что залетело и в мою носоглотку. Отчего вначале стало горько, а а затем обидно, потому что все поплыло перед глазами, принялось растягиваться или расплываться. Мои ножки показались мне коротенькими и тоненькими как две спички, здоровенные ботинки -кукольными тапочками, руки же, напротив, -- похожими на два бревна. Я помню, что тянулся на брюхе, пытаясь не отключиться, ноги стали смахивать на хвост тюленя, потом на волокушу, а автомат -- на пушку "Большая Берта". Я видел самого себя, ползущего как подстреленный крокодил, в метре впереди; сзади тоже трепыхалась моя измученная фигура. Образовалась из двигающихся по-пластунски майоров фроловых целая цепочка, соединяющая прошлое и будущее.
В итоге, тот передовой двойник, который находился в будущем, все-таки поднялся на ноги, и я с трудом последовал его примеру.
Я все-таки взгромоздился на такие тоненькие гнущиеся ножки, и снова побежал, причем почва пыталась взлететь то вверх, то вбок, то обогнуть меня со всех сторон. Сколько это продолжалось -неясно; наконец я рухнул окончательно и бесповоротно. Облака стали мазать меня какой-то манной кашей, а земля выворачиваться и превращаться в огромный горшок, ноги же длинными зелеными корнями тянулись куда-то в его центр.
Потом все застыло и медленно растаяло, меж прищуренных век забрезжил свет нормального дня, где вещи занимали положеный объем и находились на своих штатных местах. Я глянул на циферблат. Прошло минимум два часа после того каверзного куста, который мгновенно подействовал на меня, как ЛСД. Интересно, а какое влияние он оказал на моих бывших товарищей? Стали они еще вреднее?
А вообще, все здесь какое-то особенное -- и флора, и фауна. Мутация на мутации, обстановка, прямо скажем, агрессивная. Представить только какой-нибудь наш парк, заросший вот таким ЛСДэшным кустарником, или тех самых сколопендр, вылезающих погреться из подвала дома на вашу кухоньку. Да водись такое "добро" по всей Земле, мы бы состояли до сих пор в дикарях-троглодитах, из своих нор не вылезали бы даже нужду справить. А то бы и вымерли от наркомании. Но судьба нас миловала.
А здесь, на этом кусочке пространства, что же, свернулась колечком другая судьба? Может, это заповедник, куда сунули особо активные матрицы, чтобы они баловались мутациями, уродствами и всякой такой дичиной, но не лезли в обычный мир с его рутиной и четкими правилами?
Когда я снова поднялся на ноги, голову кружило, а туловище шатало. Вообще было так паршиво, что казалось, пристрели меня кто-нибудь сейчас, то услышал бы в ответ только "спасибо". Однако я проверил, все ли месте. Автомат был при мне,-- хорошо, что зацепился за шею,-- и вещмешок, из которого я выудил кусок шоколада. Вкуса его не почувствовал, но несколько полегчало от перемещения еды вовнутрь меня и вдоль организма. Я собрался было в путь, как вдруг послышалось.
-- Эй, подожди, поговорить надо, да.
Пальцы мои автоматически потянулись к ручке автомата и спусковому крючку, но тут раздался недвусмысленный звук -- так щелкает взводимый курок.
-- Не надо резких движений, товарищ майор.
Я как услышал эти слова "нэ нада рэзких двыжэни, таварыш маиор", так сразу многое понял. Но все-таки чуть обернул голову и скосил глаза. На кривом низкорослом деревце сидел Хасан, уставя на меня пистолет -- кажется, "Детоникс" сорок пятого калибра.
Вот так изъятие оружия. "Слона" у Абдаллы и не приметили. Впрочем, если Хася непринужденно таскал "Ингрэм М10" под плащом, то что уж говорить о короткоствольном пистолете?
Хотя, что я думаю о какой-то дребедени. Кажется, настал конец света -- конкретно для меня.