-- Я тебе покажу "газету",-- прикрикнул подполковник,-- если увижу какую-нибудь из ваших дурных голов в прессе, мигом откручу и выброшу. Не на чем будет фуражку носить.
Мы с Серегой усмехнулись -- интересно было бы понаблюдать как товарищ подполковник откручивает собственную дурную башку и носит краснозвездную шапку на заднице. А потом заметили, что гроза несколько сдала и выдохлась -- видимо, ветер разорвал тучи. Еще немного, и совсем отлегло бы от сердца и прямой кишки, но Коля Маков равнодушно сообщил:
-- Вода быстро поднимается, течение к тому же бурное.
-- По старинному обычаю убить тебя надо за такое гадкое известие.
И в самом деле, машину забило и затрясло, как будто она была картофелиной в кипящем котле.
Остапенко хотел было сказать что-то командирское, четкое, но лишь сглотнул слюну.
-- Похоже, воды за дамбой набралось столько, что она принялась литься через край,-- неуклюже объяснил я, а подполковник схватился за бинокль.
-- Ничего не видно, как будто мордой в луже... дождь стеной... а нет, развиднелось маненько... заметил дамбу. Ну, ебена мать...-с какой-то обидой протянул командир.-- Вода так и хлещет через нее... во многих местах... все смывает, что поверху росло, кустарник, конуру какую-то.
-- Сматываться надо, товарищ подполковник,-произнес Серега на три ноты выше обычного, и сей жалобный голос не ладился к его здоровенному туловищу.-- Я лучше потом американцев, как ищейка на животе выслеживать буду.
-- Ладно, Маков, поворачивай машину и на северо-восток дуй, выискивай места повыше, авось сможем где-нибудь притулится, -- распорядился утративший начальственную бодрость Остапенко.
Коля стал послушно разворачиваться, хотя по его физиономии было видно, что готов он мчаться в любую сторону. Даже к дамбе. С наглой бесполезностью затрещала рация.
-- Что-то из нашего посольства передают, товарищ подполковник,-окликнул командира Колесников.
-- У тебя же аппарат на автоматике, с записью. Потом прочитаем. А сейчас наблюдай за дамбой.
Колесников бросился с биноклем к заднему стеклу. Примерно в это время раздался звук, который можно было принять за раскат грома, хотя и довольно странный по тональности.
-- Что за фигня?-- тревожно поддал голос от заднего стекла Серега,-- дамба эта будто не стоит на месте, а движется в нашу сторону!
Метнувшись назад, я выдернул у него бинокль. Уму все сразу стало ясно, а чувства, как это обычно с ними бывает, не сразу признали очевидное.
-- Какая, к хрену, дамба! Порвало, как газету, рухнула, как куча, а может американцы долбанули ее взрывчаткой. Волна идет -с грязью, с камнями, стволами, с дерьмом каким-то, и через минуту она окажется здесь.
-- Ну, теперь пиздец,-- трагическим, однако отрешенным голосом определил Серега смертельный изгиб судьбы, как артист перед спуском занавеса.
-- Тихо ты, зараза. Задраивайте все,-- сдерживая надрыв, приказал подполковник.
Мы с Серегой и Дробилиным кинулись ему помогать, с этим делом управились быстро и уселись, вцепившись, кто во что сумел.
-- Если бы у нас была подводная лодка,-- сказал никогда не унывающий Баранка.
-- Или ковчег,-- впервые за последний час подал голос Хасан.-Глеб, как ты думаешь, мы сейчас в ковчеге, как наш прародитель Нух, или нет?
-- Думаю, что тварей здесь тоже хватает.
Я оценил перспективы и на несколько секунд перешел в какое-то отрешенное состояние. Может, очень быстро я окажусь "там". И что? Пустота, то есть рай атеиста. Или же Страшный Суд, на который я явлюсь с благодарностями от начальства и списком проведенных мероприятий. Сгодятся ли они для моего оправдания?
А потом шарахнуло. За мгновение до это мои ладони стиснули сидение выжимающим движением. Внутренний мир кабины перевернулся. Еще раз и еще.